— О! С такими людьми я переверну весь мир!
— В таком случае, как только освободишься, поезжай в Англию, в город Чичестер, спроси там нотариуса Пеггама и скажи ему: «Я тот, кого ждут»…
И, не меняя тона, мнимый пастор вдруг прибавил без всякого перехода:
— Да будет с тобою мир, сын мой!
Бандит слегка повернул голову и понял: дверь в это время отворилась, и посетителю снова пришлось взяться за роль пастора.
Вошедший сторож объявил, что срок, назначенный для свидания, прошел. Пастор встал и простился с «умирающим».
— Ночи не проживет, — тихо произнес он в дверях и сокрушенно вздохнул.
«Сестра милосердия». — На свободе. — Подвиги «Грабителей». — Олаф и Эдмунд случайно становятся свидетелями ужасной драмы.
ПРЕДСКАЗАНИЕ МНИМОГО ПАСТОРА оправдалось: Надод действительно не прожил этой ночи в тюрьме.
По тюремным правилам освещать камеры полагалось только от семи до десяти часов вечера, а между тем зимой в шесть часов бывает уже совсем темно. Сторожа на минуту вышли зачем-то из камеры, и Надод этим воспользовался и развернул принесенный ему «пастором» сверток.
В свертке оказались бритва и костюм сестры милосердия.
— Вот оно, оружие о двух концах! — произнес бандит, улыбаясь зловещей улыбкой.
Сначала он подумал воспользоваться сном сторожей, перерезать им обоим горло и убежать, но вспомнил, что ему придется идти через гауптвахту, а уж там его, конечно, не пропустили бы. Тогда Надод придумал другой способ, который и удался благодаря своей крайней дерзости.
Быстро обрив себе бороду, он, пока не пришли сторожа, надел платье сестры милосердия, затем сделал чучело, которое положил вместо себя на постель, а сам встал на колени, как будто на молитву.
В камере было темно настолько, что обман не бросался в глаза.
— Вот тебе раз! — сказали в один голос оба сторожа, как только вернулись. — Сюда кто-то пришел!..
Они подошли ближе и увидели одну из сестер общины милосердия.
— Кто вас сюда пропустил, мать честная? — с удивлением спросил один из сторожей.
Они уже привыкли к посещению сестер милосердия, этих достойных, уважаемых женщин и девиц.
Надод отвечал самым тихим шепотом, чтобы лучше изменить свой голос:
— Сам господин директор по рекомендации того пастора, который навещая узника. Господин пастор полагает, что я могу усладить последние минуты несчастного, но только узник принял меня дурно, с разным богохульством и, отвернувшись к стене, объявил, что не станет мне отвечать ни слова, ибо ни в каких моих заботах не нуждается.
— Как он сказал, так и сделает, матушка, — подтвердил сторож. — Я уверен, что вы знаете, к кому вас прислали?