— Нет, — чуть слышно прозвучал робкий голос сестры милосердия.
— Это знаменитый разбойник и убийца Надод Красноглазый, — продолжал особенно значительным тоном сторож. — Он уже двадцать один раз убегал из острогов и тюрем и, когда его привели сюда, насмешливо сказал нам: «Менее чем через месяц я убегу отсюда, и это будет мой двадцать второй побег». Он мог бы прибавить — и последний, так как теперь ему, надо полагать, придется волей-неволей удалиться из этого мира.
— На его хвастовство, — вмешался другой сторож, — мы ответили ему тогда же, что, во всяком случае, он не уйдет отсюда живой. Знаете, сестра, таких разбойников, как Надод, нельзя запереть ни на какой замок. Одно средство устеречь их, — это не спускать с них глаз ни на одну минуту.
— Я полагаю, что мне здесь совершенно нечего делать, — проговорила сестра милосердия. — Мое присутствие неприятно ему.
— Мы то же самое думаем, — согласился с ней первый сторож, — потому что вы от него ничего не добьетесь. Раз он поклялся, он уж ни слова не произнесет. Ступайте с Богом. Один из нас проводит вас, так как вам непременно нужно будет пройти через гауптвахту. Да, нелегко отсюда выбраться узнику… Еще ни один из них не выходил отсюда иначе, как в деревянном ящике. — Эти последние слова были сказаны с грубым смехом. — Ступайте, сестра, я вас провожу, а Иогансон останется здесь.
Услышав эти слова, Надод с облегчением перевел дух. Во время разговора у него на лбу выступили капли холодного пота. Ночь между тем надвигалась, становилось все темнее и темнее. Вздумай кто-нибудь случайно зажечь лампы на четверть часа раньше — и он бы погиб.
Степенно, неторопливо сторож выбрал из связки большой ключ, отпер дверь и пропустил «сестру милосердия» вперед…
— Как есть ни зги не видно! — проворчал он с досадой. — Вот бы им зажечь лампы!.. Все эта экономия… Дайте мне вашу руку, сестра, я вас поведу.
— Нет, благодарю вас, я вижу достаточно хорошо, — отказался от его предложения Надод с редким присутствием духа.
Протяни только он сторожу свою мощную длань — и его тотчас бы узнали.
— Ну, как угодно, — равнодушно заметил сторож.
Он шел по коридору, насвистывая какой-то мотив. Надод шел сзади, стараясь ступать как можно тише.
Через каждые десять метров сторож отпирал железную дверь, потом каждая из них захлопывалась с зловещим глухим стуком. К счастью, никто не попадался навстречу, большинство служащих при тюрьме в это время обедали, иначе Надод и сторож непременно бы наткнулись на кого-нибудь из надзирателей, которые часто прохаживались по коридорам с фонарем в руке.