— Эй ты, чума азиатская, как смеешь ты?! — заорал Волынский. — Али на виселицу захотел? А ну, назад! — замахнулся губернатор нагайкой, свистнула плеть над самым ухом Берека. Увернулся он и явно возмутился на столь «ласковое» обхождение с ним.
— Вах, губернатор, зачем дерёшься — к царю еду. Вот эту бумагу отдать ему хочу. Очень важный фирман[2]!
— Что ещё за фирман?! — Волынский замахнулся ещё раз, но генерал Матюшкин отвёл его руку:
— Артемий Петрович, шибко не усердствуй. Может быть, что сей фирман как раз государю кстати. Позволь, я доложу его величеству.
— Да это уж я и сам могу сделать, — возразил Волынский и, развернув лошадь, поскакал к царю. Матюшкин, полковник Наумов и ещё ряд офицеров, преградив дорогу Берек-хану, ожидали, как распорядится государь. Вскоре донеслось:
— Пусть подъедет, его величество ждут!
Берек-хан в сопровождении свитских подъехал к Петру, соскочил с коня и встал на колени.
— Великий государь, пятьдесят лет назад мы осели на Куме. Твой старший брат, царь Фёдор Алексеевич, принял нас в русское подданство…
— Знаю, слышал об этом, — ответил Пётр Первый, — А сейчас о чём просишь?
— Великий государь, жизнь человека коротка: сегодня в седле, завтра в земле. Возьми наш фирман. Это прошение моего народа, а просим переселить туркмен на Маныч и Калаус — там трава для скота очень хорошая.
Пётр поморщился: «Эка забота у тебя, хан, мне бы твою заботу… Да и не к месту ты со своей грамотой…» Однако, дабы не обидеть туркменского хана, посмотрел на советника Толстого, и тот принял из рук Берека свиток, обмотанный шерстяной нитыо.
— Что ещё? — спросил Пётр Первый.
— Великий государь, все туркмены умрут за тебя, только дай нам Маныч и Калаус, — взмолился Берек-хан.
— На черта вам нужен Маныч, если вы все собрались умирать? — Пётр засмеялся. — Ты уж постарайся да и своих джигитов предупреди, чтобы дрались, как львы, и чтобы все живы остались. А фирман ваш рассмотрим… Поезжай в строй.
— Спасибо тебе, великий государь! — Берек-хан поднялся с колен, прыгнул в седло и поскакал к отряду.
Через некоторое время государь император в сопровождении свиты выехал к конным сотням степняков, произнёс напутствие, желая подвига и полной победы над Даудом. Тут же командование над объединённым отрядом принял полковник Наумов, грянула духовая музыка, и войска отправились вдоль Терека, в горы.
Молниеносный рейд казаков и джигитов сопровождался разорением и сожжением горских аулов. Эндери тоже подвергся полному уничтожению. Оттуда конница Петра двинулась на город Тарки. Тарковский владетель Адил-гирей не принял сражения, видя, какая сила наступает по морю и суше, приехал с повинной к русскому императору. Следом за ним пожаловали ещё три мелких владетеля.