— Хай, господин губернатор! — обрадованно воскликнул Берек-хан. — К тебе я шёл!
— Какого чёрта! — взревел Волынский; — Не видишь, какой переполох на море, лезешь под руку! Однако мы тебя тут вспоминали.
— Дорогой губернатор, я брата привёз. Прошу тебя, скажи доктору, пусть его хорошо лечат.
— Лёгок ты, однако, на помин, говорю! — прокричал на ухо туркмену Волынский, поскольку порывы сильного ветра срывали с губ слова и уносили прочь. — Иди за мной!
В палатке сидели в раскладных креслах государь, Апраксин, Толстой и Матюшкин. Разговор у них был нелёгкий. Войско фактически лишилось всех запасов провианта. По расчётам, муки хватит лишь на месяц, да и та подмочена горько-солёной водой. Тридцать судов с мукой ждали из Астрахани: они должны были подойти через неделю. Но Пётр, здраво оценив сложившуюся обстановку, решил дальше, на юг, не идти, ограничиться тем, что заняли. Посему не было необходимости везти сюда основные запасы провианта. Апраксин предложил послать отряд казаков с распоряжением на Бирючью косу, чтобы застать капитана Вильбоа и не дать ему выйти с тридцатью судами в море. О том, что донесение могли бы отвезти туркмены, не было и речи. Это Волынский, увидев Берек-хана с джигитами, сразу смекнул: «Эти сорви-головы в один день управятся!» Губернатор, входя в палатку, потянул за рукав Берек-хана, обратился к царю:
— Вот, великий государь, тот человек, который отвезёт приказ вашего величества на косу капитану Вильбоа.
— Оно и верно, — согласился царь. — А то не знаю, за какое геройство землёй тебя жаловать. Дорогу на Бирючью косу хорошо знаешь?
— Ездил много раз, великий государь. По самой короткой тоже приходилось.
— Вот тебе свиток, отвезёшь капитану Вильбоа. Но надо успеть до выхода судов с хлебом в море. Скачи во весь дух…
— Великий государь, помоги моему брату — ранен он, в палатке лежит! — взмолился Берек-хан.
— А что, разве доктора его не лечат? — не понял царь.
— Слишком чувствительны к родству туркмены, потому и чушь всякую несут, — пренебрежительно выговорил Волынский.
— Ладно, Берек-хан, я не дам в обиду твоего брата, — пообещал Пётр. — Отправляйся в дорогу.
Берек-хан, выйдя из штабной палатки, кликнул джигитов.
Между тем в штаб-палатку собрался весь командный состав. Царь объявил свою волю — поход приостановить, в Дербенте оставить гарнизон под командованием полковника Юнкера, а войскам возвращаться на Терек,
Начался отход войск по нижней дороге. В горах ожил весь Кавказ, поминая недобрыми словами непрошенных гостей. Вновь пробудились джигиты Дауд-бека — поскакали гонцы к Чёрному морю, чтобы явиться во дворец к султану Турции и сообщить добрую весть. С юга наступали на пятки уходящим солдатам джигиты султана Махмуда. Казаки и калмыки с туркменами беспрестанными атаками отгоняли горцев. После нескольких ночных привалов войско Петра, наконец, пришло к Тереку и расположилось по берегам. Царь в сопровождении свиты и драгунских рот проехал по ущелью, остановился на развилке, где река Аграхань выходила из Сулака, и велел заложить здесь крепость, которая бы обозначала границу Русской империи. Будущую крепость назвал крепостью Святого Креста. Оставшийся гарнизон с помощью терских казаков и наёмных кара— ногайцев сразу же приступил к строительству. Царь возвратился в Аграханский залив и дал приказ войскам садиться на корабли.