— Что же дальше?
Чуть насмешливая улыбка полковника показала Афонину, что его ответ уже не нужен. Но он счел себя обязанным ответить, раз начальник спрашивает:
— Дальше, если мы хотим сами быть логичными, возможен единственный вывод. Всё это настолько неправдоподобно, что не может быть правдой.
— Кто же лжет?
— Конечно, не Нестеров и не Лозовой.
— Ты считаешь их обоих неспособными к логическим выводам?
— Отнюдь нет. Но со стороны всегда виднее. Оба говорили мне, что весь отряд «влюбился» в Михайлова. И они сами были «влюблены» в него. Вот поэтому-то они и не заметили очевидных неувязок.
— Несмотря на то что многий факты, в их же изложении, говорят не в пользу Михайлова?
— Да, несмотря на это. Только бывший педагог и секретарь райкома комсомола (им был до войны Лозовой), люди глубоко гражданские, могли так легко поверить, что немцы не сумели в течение почти тридцати минут справиться с одним человеком при наличии у них минометов и артиллерии.
— А как же с двумя другими случаями, когда Михайлов оставался прикрывать отход и успешно справлялся с задачей?
— К сожалению, я не догадался спросить, сколько времени выполнял он эти задачи.
— Значит, инсценировка, так я тебя понял?
— Выходит, так.
Полковник с минуту размышлял.
— По существу мне возразить нечего, — сказал он. — Хотя твоя версия кажется мне ошибочной. Я не буду напоминать о том, что Михаилов искал смерти. Ты это и сам хорошо помнишь. Но твое восклицание в самом начале нашего разговора «прекрасно!», видимо, следует понимать так, что дальнейшее следствие надо передать в Госбезопасность?
— Да!
— А к чему оно, если Михайлов мертв? — На этот раз полковник посмотрел на Афонина, не скрывая насмешки. — Не является ли эта весьма остроумная версия результатом твоего стремления избавиться от этого дела?
Афонина передернуло. Круглов не подал вида, что заметил.
— Я прекрасно понимаю, что мое предположение, — Афонин не сказал «версия», — шатко и можно найти веские возражения. Но иначе я не могу объяснить историю боя Михайлова с батальоном карателей.
— На мой вопрос ты не ответил, — констатировал Круглов. — Госбезопасность откажется от расследования, раз объект мертв.
— Если он мертв, — как бы поправил полковника Афонин.
— То есть как это «если»? Нестеров узнал Михайлова по фотографии.
— Фотография, снятая с мертвого… Похожие люди встречаются более часто, чем принято думать.
— Ты это серьезно, Олег Григорьевич?
— За это говорят факты, — уклончиво ответил капитан.
— Отсутствие фотографий и бумаг?
— Именно.
— Кто был человек, застрелившийся в гостинице?