Афонин кивнул головой. Он был уверен, что правильно понял то, что было не высказано в сбивчивой речи Иванова.
— Конечно!
— А что «конечно»? — насмешливо спросил тот.
— Конечно, не могли отказать, — храбро ответил Афонин.
— В чем отказать?
«Черт бы тебя взял!» — подумал капитан.
— Не могли отказаться рассказать о тяжелом прошлом.
На секунду в глазах Иванова мелькнуло удивление. Потом он рассмеялся.
— Я и забыл, что вы следователь, — сказал он.
У Афонина внезапно возникла новая идея. Знаменитая интуиция вновь властно заговорила в нем. Он не колебался. В случае ошибки он сумеет вывернуться, придумать правдоподобное объяснение. Риска почти не было. Иванов же не знает, зачем приехал к нему Афонин. А перевести разговор в нужное русло можно в любой момент.
— Как раз о вашем прошлом, — сказал он, — я и хотел поговорить с вами. Как раз о том случае, о котором вы рассказывали у Нестерова. — Афонина, как это часто с ним случалось, «понесло вдохновение». — Второй раз рассказывать легче. Расскажите и мне.
— Вы разве знаете об этом случае?
— К сожалению, далеко не всё. А нам очень важно знать подробности.
Иванов резко выпрямился.
— Это может означать одно, — взволнованно сказал он. — Мерзавца поймали! Да? А я думал, вы приехали из-за Михайлова.
— А что же говорить о Михайлове? — Афонина продолжало «нести». К тому же он действительно приехал по из-за Михайлова, а из-за Миронова. — Вы же сказали, что не встречались с ним. У нас много других дел.
— Но мой случай относится скорее не к вам, а к Госбезопасности.
На миг Афонину стало не по себе. Еще немного — и проницательный комиссар разоблачит его.
— «Мерзавца», как вы выразились, нашли мы…
— Понимаю! Впрочем, его вполне можно считать не политическим, а уголовным преступником.
— Тем более.
— Вы меня очень обрадовали, Олег Григорьевич! Я благодарен вам за ваш приезд. Много предателей повидал я на войне, многим воздал по заслугам лично сам. А про этого никогда не мог забыть. Готов рассказать всё.
— Я вас слушаю!
Афонин облегченно вздохнул. Пронесло!
Иванов закрыл глаза.
— Вы правильно заметили, — сказал он, — второй раз рассказывать гораздо легче. И вы услышите более подробный рассказ, чем у Нестерова. Слушайте!
Он говорил медленно, тихим голосом, иногда таким тихим, что Афонину приходилось напрягать слух, чтобы не пропустить ни одного слова. И чем дальше шел рассказ, тем больше капитан убеждался в его огромной важности, тем больше поражался верности своей интуиции, заставившей его выслушать Иванова прежде, чем изложить цель своего приезда. Задолго до конца он понял, что рассказ Иванова — именно то, что нужно было узнать полковнику Круглову и самому Афонину, чтобы раскрыть тайну Михайлова.