Эта германская часть осталась в тылу у русских, и по умолчанию была обречена. Находясь на самом острие прорыва, германская пехота не успела опомниться, как у неё за спиной с лязгом и грохотом сомкнули огромные клещи два русских корпуса. Дорога к своим была отрезана, но и ими русские пока не интересовались.
Осознав произошедшее и взвесив все за и против, командир части решил, что выбрасывать белый флаг им пока ещё рано, а потому повёл часть в сторону находящейся в русском тылу железнодорожной станции. Вражья сила не была многочисленной, к тому же её уже заметили с воздуха, и в погоню тут же устремился казачий полк. Но час времени в запасе у германцев ещё был, и у них была артиллерийская батарея…
Близкий разрыв снаряда заставил Абрамова оторвать взгляд от карты. Схватив куртку, он устремился к выходу из вагона. К нему уже спешили с докладом: «Какая-то шальная часть, немногочисленная, но с артиллерией». «А на станции два санитарных поезда, не считая штабного, — подумал командующий и вскочил на подножку бронированного вагона. — Давай за выходную стрелку! — крикнул он командиру «Товарища», который на всякий случай всё время держал паровоз под парами.
Вражескую батарею увидели сразу, как выехали со станции. Но и противник их тоже увидел. Сквозь щель в борту вагона Абрамов видел, как германские артиллеристы поспешно разворачивают орудия. «Не успеют», подумал он. Ошибся командующий всего лишь на чуток. До того, как батарею накрыл залп орудий бронепоезда, одна пушка всё-таки успела произвести выстрел. Один единственный снаряд каким-то чудом попал в зазор между бронелистами, раздвинул их и разорвался внутри вагона, где был Абрамов.
От Риги в сторону Петрограда мчался литерный поезд. Шёл на проход. Если и задерживался на какой станции, то только лишь для того чтобы поменять паровоз или бригаду. Поезд состоял всего из двух вагонов. В одном ехала охрана, а в другом везли командующего Объединёнными силами Рижского залива. Абрамов находился в глубокой коме. Неподвижное тело под окровавленными бинтами казалось безжизненным, бледное без кровинки лицо заострилось. Сопровождающий командующего врач время от времени подходил, щупал пульс. Негромко говорил дежурившей возле раненого сестре:
— Пока жив. Если что — зовите немедленно, — и уходил в соседнее купе, чтобы немного подремать.