Вода спускается по горлу, но не приносит облегчения, словно ее и вовсе нет. Мираж, иллюзия, как в страшном сне, когда ты пытаешься утолить жажду, но она только становится сильнее. Ничего не выходит. Я набираю ее в ладоши и подношу к губам — она прохладная и влажная, но, попадая в рот, становится бесполезной, тут же испаряясь. Какое-то проклятье. Я чуть ли не плачу, опускаясь на колени. Прохладный кафель приводит меня в чувство. Это может быть только продолжением сна. Двумя пальцами я сжимаю кожу на тыльной стороне ладони и все-таки чувствую боль, но иллюзия не падает.
На подгибающихся ногах мне удается добраться до кухни. Лунный свет, бьющий в окно, становится достаточным источником света, гораздо приятнее флуоресцентного. Кувшин на столе быстро пустеет — вода стекает по моему подбородку, груди, намочив ночную рубашку, но, касаясь языка, испаряется, и в горло попадает лишь бесполезный воздух.
Я рычу от бессилия, открываю холодильник и пробую газировку. Она колется своими мелкими пузырьками, но пользы от нее ничуть не больше. Жажда изводит меня, иссушая изнутри. Апельсиновый сок, даже отцовское пиво — все идет в ход, но не приносит результатов. Я падаю на пол, сжимаясь в комок, дрожа и постанывая. От этого нет спасения. Целый мир сжимается до одной единственной потребности — пить. Я слегка прикусываю свои пальцы, чтобы не закричать и не разбудить родителей, но не рассчитываю силы — языка касаются терпкие капли крови. Как ни странно, но это приносит мимолетное успокоение, достаточное для того, чтобы добрать обратно до кровати. Я так и засыпаю, зажав указательный палец зубами.
09.00
Меня поднимает будильник. Его нервная трель проникает в сознание, вынуждая подскочить на месте. Я никогда не любила эту веселую мелодию о том, как прекрасно утро. Оно никогда не являлось таковым, и ничто не может этого изменить.
Тело немного ломит, но это лишь малая часть того, что мне пришлось пережить ранее. Я поднимаюсь с кровати, чувствуя лишь легкое головокружение — никаких симптомов близкой простуды. И даже недостаток сна никак не сказывается на моем самочувствии.
Я ощущаю в себе новые силы, совершенно иные, чем были прежде. Кажется, они не знают предела, который, возможно, вообще не существует. Эта мысль позволяет мне улыбнуться.
09.20
— Ты это сделала? — Мама смотрит осуждающе, выглядит даже комично в этом заляпанном ярко-желтом фартуке и с разноцветными бигуди в волосах.
— О чем ты? — спрашиваю я, усаживаясь за стол, снова видя перед собой осточертевший бульон.
— Ты знаешь. Ты разлила всю воду и раскидала бутылки? Я целое утро убиралась.