Аргус долго смотрел в закрытую дверь — пока не понял, что стоит с широко открытым ртом. Высокий, чистый, очень громкий голос без труда проник сквозь толстые дубовые доски. Голос, способный шокировать кого угодно, — трудно представить, что столь резкий дискант может принадлежать молодой, изысканно воспитанной аристократке. Но больше всего поразил не сам голос, а смысл долетевших из коридора слов.
Она хочет увидеть его обнаженным в постели? Аргус со стоном упал на кровать, едва заметив, как воспротивились резкому движению больные ребра. Леди, несомненно, оставалась девственницей, чистой и нетронутой, как первый снег, однако по только что прозвучавшей тираде можно было предположить все, что угодно, но только не это. Приходилось признать, что трусом она обозвала его не без оснований — порывы сдерживало не одно лишь понятие о чести джентльмена. Инстинкт подсказывал, что, заполучив Лорелей в постель, отпустить ее он уже не захочет. Следовательно, придется жениться. Практика тем временем свидетельствовала, что, несмотря на относительное равенство в социальном положении, подобные союзы пользы семье не приносили.
«Что, если я тоже хочу увидеть вас обнаженным и распростертым на постели?»
Трудно придумать лучший, более изощренный способ отомстить за то, что он так упорно ее отталкивал. Да и кричать вовсе не обязательно: достаточно было прошептать едва слышно, и он бы сразу все понял. Кодекс истинного джентльмена строго-настрого запрещал вступать в интимные отношения без твердого намерения жениться, а идти под венец сэр Уэрлок вообще не собирался. И все же порядочность не могла стереть образ, возникший после невероятных слов. Немало ночей предстояло провести в болезненном, неудовлетворенном бреду, тем более что поцелуи уже успели распалить страсть.
«Никогда не задумывались о том, что и у меня могут появиться кое-какие стремления?»
Предательский ум уже начал подсказывать, какие стремления следует удовлетворить в первую очередь, и Аргус раздраженно выругался. Хорошо, если теперь вообще удастся уснуть.
— Уэрлоки приехали.
— М-м-м?
Лорелей открыла один глаз и взглянула на Макса. Спала она плохо — мешали размышления о том, что можно сотворить с прекрасным телом сэра Аргуса, если удастся увидеть его обнаженным и распростертым на постели. Она уже не считала удачей возможность тайком забраться в отцовскую библиотеку и всласть покопаться на запретной полке. Ночь прошла в мучительных метаниях и неведомых прежде желаниях. Странно, как вообще удалось долежать в постели до утра.
Порочные мечты должны были бы смутить, шокировать, но ничего подобного не произошло, а вот вожделение и любопытство обострились до предела. То и дело просыпаясь, Лорелей горько сожалела, что Аргуса не было рядом — можно было бы доставить радость и себе, и ему. Подобная смелость внушала некоторую тревогу, однако успокаивало ясное сознание очевидной истины: этого человека она ждала всю жизнь. И вот теперь в дверях стоял Макс и невозмутимо сообщал о приезде гостей — в то время как она хотела лишь одного: спать. Внезапно в утомленном мозгу вспыхнула искра: Макс редко заходил к ней в комнату, значит, произошло что-то важное.