— Значит, мы ищем кого-то, кто имел доступ к его еде или питью?
Денби кивнул:
— Это самый вероятный путь. — Он поиграл ручкой. — Возможно, вещество подмешали в какой-то, что называется, «наркотик для отдыха», наподобие кокаина или амфетамина, во что-то вдыхаемое. Опять-таки, в этом случае никто бы не заметил необычного вкуса или запаха.
— У вас есть пробы крови и мочи, которые можно проверить на содержание таких наркотиков?
Денби кивнул:
— Я распоряжусь.
— А как вы вообще это обнаружили?
— Обнаружила доктор Блессинг, мой стажер. Кажется, вы или кто-то из ваших коллег говорили с ней?
— Да, я знаю, доктор Блессинг с нами связывалась. Но что ее насторожило?
Денби слегка ухмыльнулся. Кэрол он нравился все меньше.
— Не хочу показаться тщеславным, но доктор Блессинг сочла, что если уж я не сумел понять, что происходит с мистером Бишопом, то это наверняка что-то совершенно необычное. Она сверила симптомы с нашей базой данных, и оказалось, что подходит только рицин. Она явилась со своими выводами ко мне, и я заказал стандартный анализ. Результаты положительны, со всей определенностью. Никаких сомнений быть не может, старший инспектор.
Кэрол закрыла книжку.
— Спасибо, что так доходчиво все объяснили, — поблагодарила она. — Вы говорили, что собирали сведения о рицине. Может быть, вы смогли бы составить для меня и для моей команды что-то вроде конспекта?
— Я сейчас же попрошу доктора Блессинг это сделать.
Он встал, тем самым давая понять, что беседа окончена.
— Можно мне его увидеть? — спросила Кэрол.
Денби потер подбородок большим пальцем.
— Видеть там особенно нечего, — нерешительно заметил он. — Впрочем, я вас проведу. Не исключено, что его родители вернулись: они были в комнате для родственников. Мне пришлось сообщить им эту печальную новость, и для них она, конечно, стала страшным потрясением. Я попросил их никуда не уходить, пока они немного не успокоятся. Ребятам из интенсивной терапии ни к чему, чтобы возле пациентов находились люди в таком состоянии.
Он говорил все это таким спокойным и снисходительным тоном, как будто для него деятельность больничного отделения была куда важнее, чем тревоги родителей, которые вот-вот потеряют сына.
Кэрол проследовала за ним к койке Робби Бишопа. Два кресла, стоявшие возле кровати, были пусты. Кэрол встала в ногах, окинула взглядом разнообразные мониторы, трубки и механизмы, еще поддерживающие жизнь Робби Бишопа. Кожа у него отливала восковой бледностью, на щеках и на лбу поблескивали капельки пота. Судя по всему, это будет кошмарное расследование. Пресса станет громогласно добиваться ответов, фанаты будут требовать, чтобы им поднесли чью-нибудь отрезанную голову на блюде, а ее начальство примется жадно тянуть на себя те куски славы, которые ей, быть может, удастся добыть.