Пола почувствовала, что на сегодня возможности Фланагана отвечать на вопросы исчерпаны. Вероятно, придется поговорить с ним снова, но сейчас, решила она, он вряд ли сможет сообщить ей что-то еще. Она встала.
— Надеюсь, вам удастся с ним попрощаться, мистер Фланаган. Спасибо, что со мной поговорили.
Он рассеянно кивнул, ему явно было все равно, что она скажет; скорее всего, он этого даже не расслышал. Пола удалилась, размышляя о смерти. В свое время ей самой вернули жизнь. И только благодаря Тони Хиллу она все отчетливее понимала: этот дар нужно наполнить смыслом. Дело Робби Бишопа — вполне подходящее начало.
Не все фанаты Робби Бишопа сгрудились у больницы «Брэдфилд кросс». Жившие в Рэтклиффе решили не путешествовать через весь город и предпочли принести охапки купленных в супермаркете цветов и детские рисунки на тренировочную площадку «Брэдфилд Виктории». Все это они прислонили к металлической сетке, ограждавшей футболистов от болельщиков. Детектив-сержант Кевин Мэтьюз едва сдерживал отвращение, ожидая, пока охранники у входа позвонят куда надо и получат подтверждение, что пришедшим разрешается войти на территорию. Он терпеть не мог этих публичных излияний чувств. Он был уверен на все сто, что никто из тех, кто совершил это паломничество к рэтклиффскому стадиону, на своем веку не обменялся с Робби Бишопом и несколькими словами. Вряд ли они слышали от него что-то, кроме обычного уточнения: «Какое имя мне тут написать?» — во время раздачи автографов. Миновало не так много времени с тех пор, как Кевину пришлось самому испытать настоящее горе, и его оскорбляла дешевая вульгарность их показных жестов. Ему казалось, что, если бы они расточали свои эмоции на живых — своих детей, родителей, знакомых, — мир стал бы лучше.
— Вот пошлость, — произнесла Крис Девайн с пассажирского сиденья, словно угадав его мысли.
— А уж что тут начнется через пару дней, когда он действительно умрет…
Охранник махнул, чтобы они проезжали, и указал на стоянку близ длинного приземистого строения, отгораживавшего поле от улицы. Кевин замедлил ход, проезжая мимо многочисленных «феррари» и «порше» игроков.
— Славные тачки, — заметил он одобрительно.
— У тебя же «феррари», правда? — Крис вспомнила, что ей о чем-то таком рассказывала Пола.
Он вздохнул:
— Красный «феррари-мундиаль», кабриолет, четырехклапанный мотор. Один из всего-навсего двадцати четырех праворульных кабриолетов, которые они выпустили. Машина-мечта. Скоро она меня покинет.
— Ну вот. Бедный Кевин! Ты хочешь от нее избавиться? Почему?
— Она двухместная, а дети уже слишком большие, не влезают. Это авто для одинокого человека, Крис. Тебя вряд ли заинтересует, а?