Журналисты всегда испытывают острую потребность в информационном поводе. Теперь, когда Робби Бишоп умер, его смерть стала таким поводом, а главное место действия переместилось от больницы к стадиону «Брэдфилд Виктории». Известие распространилось так быстро, что большинство из них прибыли раньше фанатов. Собственно, журналистов и операторов там оказалось больше, чем скорбящих. Было прохладно; представители пишущей и снимающей прессы бесцельно бродили туда-сюда, перебрасываясь невеселыми шуточками и ожидая начала действа.
Не прошло и часа, как они получили желаемое. Сотни людей стеклись под наклонную трибуну «Грейсон-стрит». Металлические ограждения, не пропускавшие людей на стадион, стали подставками для охапок цветов из супермаркета, для игрушечных медвежат, перевязанных ленточками, для посланий с соболезнованиями и фотографий самого Робби. Женщины рыдали; мужчины в канареечной форме имели такой потрясенный вид, как будто их любимая команда только что потерпела домашнее поражение со счетом 0:5. Среди людей сновали репортеры, подставляя им микрофоны и диктофоны. Полицейские ненавязчиво, но пристально следили за всеми.
Юсеф и Радж пришли в числе первых. Юсеф чувствовал себя неловко, ему казалось, что на него все обращают внимание: похоже, он тут единственный, кто не надел футболку или шарф «Виктории», если не считать копов и прессу. Он вежливо уклонился от пары телевизионщиков, просивших его дать комментарий, и оттащил упирающегося Раджа подальше от их камер и микрофонов.
— Дай я чего-нибудь скажу, нельзя, что ли? — возмущался Радж.
— Ты здесь в качестве скорбящего, а не для того, чтобы твою болтовню показывали все каналы, — объяснил Юсеф. — Тут не ты главный, забыл?
— Это несправедливо. Я правда любил Робби. И «Викторию». А половине из тех, кто сейчас начнет трепаться на радио и по ящику, плевать на нашу команду. Они просто притворяются, хотят прославиться.
Радж, шаркая каблуками, тащился следом за братом.
— Ну и пусть, — бросил Юсеф.
Еще один репортер сунул им под нос диктофон:
— Некоторые связывают смерть Робби Бишопа с производством рицина мусульманскими террористами, — зачастил он. — Ваше мнение?
— Чушь, — заявил Юсеф, раздражаясь, что его все-таки вынудили заговорить. — Разве вы не слышали, что сказала та женщина-коп? Нет причин связывать это с терроризмом. Вы просто пытаетесь взбаламутить народ. Такие, как вы, как раз и провоцируют всякие националистические выступления. Вот мой брат, он никакой не фанатик, а всего лишь болельщик «Брэдфилд Виктории». — Он сплюнул на землю. — Все вы недостойны никакого уважения. Пойдем, Радж.