— Повесим их обоих на одном ремне.
Все захохотали, как будто услыхали чрезвычайно смешную вещь.
— Отлично!.. Билли прав!.. Повесим!.. На каждый конец ремня по одному для равновесия.
Уже с полдюжины более проворных или менее пьяных ковбоев взобрались на старое дерево. Им передали среднюю часть лассо, на концах которого корчились Бессребреник и индеец.
— Поднимай! — крикнул Билли Нейф. — Когда Медведь очнется, он будет доволен. И оба человека стали медленно подниматься в воздух при криках и улюлюканье толпы.
Серебряный король. — Начало его карьеры. — Серебряный самородок в 500 килограммов весом. — Деловой человек. — Спасение. — Героиня. — Удачный выстрел. — Один против толпы. — Пятьдесят две дуэли Бессребреника. — Потерянные бумаги.
Вечно поглощенный делами, Джим Сильвер — серебряный король — едва успевал до сих пор жить. Когда-то, не имея ни копейки за душой, но обладая непреклонной волей и несокрушимой энергией, молодой, сильный, он был готов на все, лишь бы достигнуть цели.
Оказавшись после многих приключений в Аризоне, на границе с Мексикой, Джим поселился на берегу Рио-Жиля, среди суровых индейцев апачей. Сколько необыкновенной ловкости, выносливости и неустрашимости нужно было иметь, чтобы жить здесь без всякой иной защиты, кроме винтовки, доставшейся ему от отца, и кирки рудокопа. По целым дням у него не бывало во рту ни кусочка мяса, ни капли воды. Однажды, заболев, он лежал, обливаясь липким потом, в жестокой лихорадке — один среди поросших кактусами известковых скал, подстерегаемый хищниками, чьи крики походили на похоронный звон. В небе, описывая широкие круги, парили коршуны, и их когти он как бы ощущал в своем теле.
Шел восьмой день болезни. Перестрадав все, что в состоянии вынести человеческое существо, молодой Сильвер думал: «Кончено!.. Я умираю…»
Разразившаяся гроза спасла его. Ливень затопил известковые рытвины, откуда поднимались колючие растения.
Благодетельный дождь освежил Джима, утолил невыносимую жажду. Мало того, слепое счастье наконец ему улыбнулось. Поток, все уносивший своим течением, вызвал обвалы, обнажил пласты почвы, камни. На дне ближайшей впадины оставалось немного воды. Больной нагнулся, чтобы напиться, и… закричал.
Впадина имела дно странной формы, все покрытое углублениями и вздутиями, блестевшими металлическим блеском. В первую минуту он даже не поверил своим глазам; это было минутное помешательство, он, еле передвигая ногами, начал приплясывать на месте:
— Серебро!.. Серебро!.. Серебро!..
Действительно, углубление, из которого он пил, образовалось в серебряном самородке весом килограммов в пятьсот. Закидав землей слиток, Джим вернулся в Нью-Йорк, собрал без труда капитал, и скоро серебряные рудники Рио-Жиля стали давать огромные барыши. Но ненасытная жажда деятельности и дальше не давала ему покоя. Разбогатев и приобретя неограниченный кредит, он стал спекулировать на хлопке, сахаре, землях, металлах. Он основывал города, строил дома, железные дороги; его предприимчивость не знала границ. И всюду ему все удавалось. К моменту пари с Бессребреником Джим Сильвер был одним из двадцати пяти самых выдающихся капиталистов Америки. Несмотря на свои пятьдесят лет, все возрастающий объем работы, он обладал силой и крепостью, которым позавидовали бы многие молодые люди.