— Будете с нами? — спросила она комиссара.
— Нет, спасибо, — отказался он.
Я проводила комиссара до дверей. На площадке он обернулся:
— Прошу вас, будьте осторожны! Не думайте, что убийца так прост. Я оставил вам на столе свою визитку. В случае чего — сразу звоните. Звоните в любое время, понятно?
И он ушел. Его шаги растаяли внизу. Я закрыла дверь и вернулась на кухню. На столе лежала его визитка.
— Выброси ее к черту, — сказала Мерли.
Но я не торопилась исполнять ее просьбу. Положила визитку у телефона. Мало ли что.
Имке уже не помнила, когда их с матерью общение не было обменом колкостями. Такое, пожалуй, было впервые. Она даже растрогалась.
— Ты мне очень помогла, — сказала она, вытирая глаза, — спасибо тебе.
— Ах, перестань, — мать взмахнула рукой в перстнях, — какие благодарности. У тебя у самой дочь.
При этих словах Имке подумала, что из нее плохая утешительница. Она не умела утешать и сочувствовать, она умела решать проблемы. Это был ее девиз. Да Ютта и не нуждалась в таких вещах. Во всяком случае, она никогда за этим не обращалась.
— Пришли девочек пожить у меня на время, — предложила мать.
— Они уже вышли из того возраста, мама, когда их можно было куда-то послать.
— А ты попробуй.
— Хорошо, — пообещала Имке, подумав, что это все напрасные хлопоты.
— Как твоя новая книга? — спросила мать, вдруг ступая на тонкий лед. Их вкусы в литературе, как известно, сильно отличались.
— Неплохо, спасибо.
— О чем ты пишешь на этот раз?
Вопрос прозвучал как будто не без интереса. По крайней мере, Имке так показалось.
— В основе сюжета убийства Каро и Симоны Редлеф.
— Да ты что! — всплеснула руками мать. — Разве не знаешь, что беду можно… накликать?
— Это суеверие, мама. Бред сивой кобылы.
Мать поджала губы.
— Извини, я не хотела тебя обидеть, — спохватилась Имке.
— Ничего. Мне известны твои принципы.
— Мне становится легче, когда я пишу, — помогает унять тревогу. Я освобождаюсь от страхов, когда описываю их на бумаге.
— На экране, ты имеешь в виду.
— То есть на экране.
Они рассмеялись, и это немного разрядило обстановку. В небе пролетел планер. За кухонным окном вилось густое облако мошкары. В воздухе пахло летом.
«Оставь моего ребенка в покое, — думала Имке, — не трогай мою дочь». Не сразу она поняла, что мысленно обращается к убийце. К настоящему убийце, а не к его отражению, которое она создавала в романе.
— Идем в дом, мама, — сказала она, потирая руки. — Холодает.
Холодает? Мать с удивлением взглянула на Имке. Стояла страшная жара. Но она молча встала и пошла за дочерью в дом. В дверях помедлила, обернулась.