- Слышал на пятом или шестом посту стук калитки об металл. Наверное помощник или начальник караула с проверкой вышел?
- А может тебе послышалось? Я ничего не слышал.
- Давай пройдем к пятому посту.
Голоса стали удаляться. Это часовые, которые охранили открытый участок, где выполнялся ремонт ограждения. Этот рубеж пройти практически невозможно. Четыре метра высота сетки рабицы, а перед ней специальное устройство из колючей проволоки «Егоза», один на одном пять витков Бруно. Сердце стучало в бешенном ритме. Он уходил все дальше и дальше от зоны. До него донеслось « четыре», эхом повторилось четыре, четыре. В караульном помещении сработало световое табло "Тревога" и включилась с рёвом сирена. Надо бежать и Толик побежал не жалея босых ног в темноту, туман, падая и снова подымаясь. Тишину разорвала автоматная очередь, залаяли собаки. Дыхание от бега стало срываться на хрип, но он все бежал и бежал вперёд. Неожиданно земля оборвалась и Толик полетел с крутого обрыва вниз. Послышался сильный шум бурлящего потока. Холодная вода "иголками" обожгла тело, сильное течение реки подхватило, кружа его в водовороте. Требовались огромные усилия, и он плыл изо всех сил загребая руками, от ледяной воды в любой момент могло свести судорогой тело. Минут через десять пальцы рук коснулись глинистого берега, глубина была большая и его сносило по течению. По лицу ударила ветка, Толик успел схватился за неё рукой. Это было поваленное дерево, ветви которого свисали над водой. С третьей попытки ему удалось выбраться на берег. В изнеможении он лег на землю, переводя дыхание.
Посмотрел я смерти в глаза,
И она мне сказала в ответ,
Нам сегодня с тобой по пути,
Не увидишь ты больше рассвет,
Передернул затвор часовой,
За туманом собачий лай,
Побежал, и бежали за мной,
Вслед стреляли, кричали стой,
Разошлись дороги в пути,
Так что смерть дорогая прости,
Пожелай мне счастья, любви,
Придет время, тогда приходи.
Вырвался, ушел, но радоваться еще рано. Через такую сумасшедшую реку они не сунутся. Понятно, что собаки потеряли след. Было холодно конец сентября, около десяти градусов тепла. Толик оторвал от куртки спецовки рукава. Нарвал и натолкал в них сухой травы. Просунул в рукав с травой левую ногу, завернул его и завязал на лодыжке оторванной полоской материала. С другой ногой проделал тоже самое. Ноги были на ссадинах, кровоточили от порезов. Идти стало легче. Он бродил трое суток и не имел никакого понятия куда идёт, кругом была тайга. Голод усиливался с каждым днём, он собирал в лесу ягоды, ел сырые грибы. Присев под большим деревом, Толик задремал. Снилось ему, что он в деревни у своей бабы Тоси и колет дрова. Умерла она десять лет назад, так и не дождалась внука. Зачем тогда заготавливаю дрова, в доме то всё равно никто не живёт. Он открыл глаза и понял, что спал. Но самое интересное, что стук топора стучал в подсознании. Галлюцинация или "крыша начинает ехать". Да нет, кто- то действительно рубил дерево и совсем близко. За кустами в холщевой рубахе пожилой человек размахивал топором, только щепки летели по сторонам. Хрустнула сухая веточка под ногой, старик резко развернулся, в руках у него было ружье. Два ствола были направлены в грудь Толика. Какой шустрый дед даже и не заметил, откуда у него ствол появился.