Китти решила, что уж ей-то не надо присутствовать на вечере, когда вся семья соберется в большой гостиной «Приора», но леди Литтон даже слышать об этом не хотела.
— Кому больше всех нужна эта правда, хотела бы я знать? Должна заметить, тебе не понравится то, что ты услышишь, но постарайся выдержать это испытание.
Когда вся семья уселась на диванах и стульях в большой бело-голубой с серебром гостиной «Приора», леди Блейкмер встала в своей любимой позе у камина.
— Не понимаю, мама, зачем вам вмешиваться в это дело? — вне себя от ярости, заявила она. — Мы с Хевершемом сами разберемся.
— Вы?! — воскликнул Клод со своего места рядом с Китти.
— Тише, Дивиник! — зашикала на него его мать — Если вы решили, что вам простили ваш позорный поступок, то глубоко ошибаетесь!
— Его ли это позорный поступок, еще надо посмотреть! В том, что эту девочку подкинули в приют, Клод совершенно не виноват! — раздался властный голос вдовы, которая уютно устроилась в кресле.
Гостиная загудела, как потревоженный улей, потом наступила мертвая тишина.
— Почему вы так настроены против этой девушки? Я имею в виду Лидию и вас, мистер Хевершем.
— Все не так просто, как кажется... — пробормотал пожилой джентльмен, — все очень осложнено...
— Тогда позаботьтесь рассказать об этих осложнениях, Хевершем! — резким тоном потребовала вдова.
— Прошу извинить меня, мэм, но это именно та тема, о которой я предпочел бы молчать.
Тогда герцогиня обратилась к своей старшей дочери:
— Хорошо. Я не стану ворошить это давнее дело, Лидия, но при одном условии, — проговорила вдова суровым тоном, — ты убедишь меня, что девушка, известная под именем Китти Меррик, никоим образом не является Кэтрин Ридздейл, родной дочерью леди Фелиции Ридздейл.
Воцарилась такая тишина, что, если бы упала шпилька, все бы это услышали.
— Ну, Хевершем, вы были женаты на Фелиции. Она скрывала, что у нее есть дочь?
— Вы же знаете, что Фелиция умерла во время родов, — ответил джентльмен дрожащим голосом.
— Да, при рождении Гарри. Но вы не ответили на мой вопрос!
Китти заметила, как Хевершем обменялся взглядами с графиней, и поняла, что вдова была права. На двадцать втором году жизни Китти узнала, кто была ее мать. Та неизвестная леди, которая тайно навещала ее в охотничьем домике, обрела теперь свое имя. В памяти Китти всплыли очертания ее лица... так похожие на черты вдовствующей герцогини.
— Та леди, которая навещала меня, давала мне посмотреть на золотые часы, что были у нее на запястье, и поиграть с золотым кулоном, висевшим у нее на ленте, — не отдавая отчета в том, что делает, вдруг вмешалась в разговор Китти. Все повернулись в ее сторону, но она никого не замечала — память сохранила мелодичный голос матери, ласково говорившей ей: «Смотри, малышка, как прыгает солнечный зайчик!»