Ага. «Шварцвальдские деревенские истории». «Культурно-исторические новеллы». Очень интересно. Хомяк-исследователь перебежал из-под шкафа под диван. Гейзе приобретает славу первого новеллиста Германии, а хомяк подбирает и запихивает за щеки кусочки капусты. Немецкий роман заметно стремится к возможному для него реализму. Куда ж ты морковь-то еще пихаешь, балбес? Щеки ведь лопнут! Из новеллистов лучшие Конрад Фердинанд Мейер и Захер-Мазох. Что, не лезет? Но просто бросить жаба не разрешает, да? С раздувшимися щеками и куском моркови в зубах хомячок рысью удаляется обратно под шкаф. Но отрадное явление представляет собой беспритязательный семейно-юмористический роман…
Когда я проснулась, в комнате никого, кроме меня, не было. Я выпрямилась на стуле и посмотрела по сторонам. А где все? Ладно, допустим, хомяк все еще под шкафом. Но где герр Мунк? Он что, ушел, даже не попрощавшись со мной? Это ведь невежливо. Или он обиделся? А чего? Подумаешь, немножко заснула. У него голос такой убаюкивающий…
– Поживут в гостинице. Ничего с ними не сделается. Зачем по семьям-то?
– Нет! Ютта, нет! – В волнении я вскочила на ноги и принялась расхаживать по своему кабинету, для большей убедительности сопровождая речь жестами. Похоже, это я от Гитлера заразилась, тот тоже всегда так делал. – Ну, какие же вы упертые! Вчера Артур приходил, сегодня ты с тем же самым. Это очень важно, чтобы именно по семьям. Они должны пожить нашей жизнью, понять нас. А мы должны посмотреть на них. Должны увидеть, что в России живут не только евреи и комиссары, но и обычные люди. Такие же, как здесь у нас, мальчишки и девчонки.
– Они же азиаты!
– Отбор первой группы на контроле лично у товарища Молотова. Я разговаривала с ним по телефону, и он обещал, что в этой группе ребята внешне будут неотличимы от чистокровных немцев. Любого из них можно смело размещать на плакате гитлерюгенда.
– Нашим, наверное, будет неприятно жить рядом с человеком низшей расы. Мне точно было бы неприятно.
– Но если бы партия приказала, ты могла бы потерпеть пару недель?
– Могла бы. Если бы приказала.
– Вот и другие потерпят. Партия в моем лице приказывает потерпеть. Артур своим мальчишкам тоже прикажет. Фюрер в курсе и не возражает.
– Но как же они станут общаться? Русского языка у нас практически никто не знает.
– Разберутся как-нибудь. Те, кто приедет, основы немецкого знать будут. Для общения на бытовом уровне достаточно.
– Ну, раз так, то… Хотя целых две недели делить свой дом с недочеловеком…
– Ютта! Что это за бред? Какие недочеловеки?