Конечно, у нас же сейчас основная война не в Белоруссии, а в Египте! А там условия совершенно другие. В Египте «королевские тигры», пожалуй, смогут и наступать. Тем более что после Египта наши и в Ирак собираются. Йодль уже получил приказ планчик сочинить.
Стоп! Что я только что сказала? Какие еще «наши»? Это что, у меня фашисты уже «нашими» стали?! Наташка, ты совсем офигела? Или ты уже не Наташка, а Эльза? «Хайль Гитлер!» научилась орать громко и четко. Да сказал бы мне кто полгода назад, что я сама, без принуждения, стану это кричать, да еще и по нескольку раз в день, ни за что бы не поверила. Блин, во как здорово у меня крышу перекосило!..
– Все, сдаюсь. Алешка, с тобой совершенно невозможно играть! Чего ты все время выигрываешь?
– У меня ведь первый разряд. Я на районных соревнованиях второе место занял. Ты еще неплохо играешь. Для девчонки. А староиндийскую защиту ты всего до седьмого хода знаешь, а потом начинаешь чудить. Тебе бы теорию подучить. Коня зачем-то на моего слона сменяла.
– Алеш, но ты ведь сам мне говорил, что слон обычно сильнее коня.
– Вот именно, что «обычно». То есть не всегда. Тот конь очень выгодно стоял и сильно мешал мне. А слон у меня все равно без дела болтался.
– Ладно. Тебе что на завтра на обед заказать?
– Ну, что ты за барыня такая, а? Ведь нормальная девчонка! Хорошая даже. Если бы не твои барские замашки, то я, может, даже и влюбился бы в тебя, вот! А у тебя тут горничная постель заправляет, уборщица полы моет, повар еду готовит. И охраны у тебя, словно у принцессы. Еще лакея и швейцара не хватает, совсем королевой была бы.
– Не бухти. Так что повару передать? Я себе кролика хочу заказать. Будешь?
– Да ну. Кролика вчера ели. Скажи, пусть мне сделает рыбный суп со сливками и тимьяном, а на второе хочу попробовать мясо бобра, фаршированное брусникой. Только брусники пусть побольше кладет, не жадничает. И сливок в суп погуще.
– И кто из нас после этого барин? Сибарит ты, Алешка.
– Зато я сам свою постель заправляю. А как ты меня только что обозвала?..
Алешка оказался очень не дурак пожрать. Это дело он любил. Постоянно бухтел о пролетарской солидарности, угнетении рабочих масс и о том, что рабам пора сбросить цепи. При этом мысль взять в руки метлу и помочь дворнику подмести дорожку его голову не посещала. Он просто ходил рядом с вкалывающим дворником и агитировал его вступить в Коммунистическую партию. Причем то, что Компартия в Рейхе запрещена, а дворник не понимает (делает вид?) по-русски, моего родственника-активиста нимало не смущало.