— Эта тема будет поважнее ваших светских сплетен, — гордо произнесла она.
— Мы не смеем судить о народе, о котором ничего не знаем, — произнёс князь Долгоруков, желая прервать надвигающийся спор.
Галантный доктор Майер мог весьма едко съязвить даже даме.
Религиозная особа сделала вид, что не расслышала слов князя.
— Мы вас слушаем, — обратилась она к Константину с благосклонной улыбкой.
— С вашего позволения, я вернусь к своему рассказу, — произнёс он учтиво.
— Вы подозреваете другого персонажа? — оживились собравшиеся.
Константин кивнул.
— Полагаю, вы согласитесь, что убийцей юной Сешенен мог стать каждый... Ревнивая жена Мерт, честолюбивая подруга Хетепет, гордый отвергнутый Юти и даже мальчик Ахтой, ведь отроки столь ревнивы...
— Почему вы уверены в невиновности Имиута? — оживлённо поинтересовался доктор.
— Меня смутило несколько фактов, — ответил Константин, — Если Сешенен, действительно, отправлялась на тайное любовное свидание, почему она избрала утреннее время, когда долина Нила просыпается. Тайное свидание стало бы явным. Известно, что ночь - самое благотворное время для скрывающихся влюблённых... Второе — стрелы Имиута. Нужно быть глупцом, чтобы совершить убийство собственными стрелами... Не поверю, что искусный врачеватель оказался глупцом. Следующее... доктор, если бы вы решились на убийство, какой способ вы бы избрали?
Майр немного замешкался.
— Понимаю, вам не хочется говорить при пациентах, — осёкся сыщик, — но доподлинно известно, что доктора предпочитают яды... Так почему Имиут, будучи жрецом покровителя медицины, не избрал яд, дабы выдать смерть неверной невесты за естественную?
— Что из этого следует? — спросила нетерпеливая Ольга.
— Кто-то хотел привлечь внимание к смерти Сешенен, — ответил Константин. — Таков был его злодейский замысел... После убийства Сешенен гибель Имиута не вызвала подозрений...
— Но кто мог желать смерти врача? — спросил Долгоруков. — Неужели недовольные пациенты?
Его ирония предназначалась, чтобы немного взбодрить мрачного Майера.
— Буду впредь осторожнее, — меня порадовало, что наш доктор не утратил чувство юмора.
— Смерть Имиута была выгодна только его другу, получившего чин верховного жреца после его смерти, — пояснил сыщик, — Нехебу, наверняка, давно завидовал своему успешному другу, и не желал оставаться вторым...
Перед моим взором пронеслись картины древности. Нехебу, уже не тот верный друг, а другой, злобный и завистливый, расхаживал по комнате бормоча: "Я должен быть первым! Почему первенство досталось Имиуту? Чем он превосходит меня?" Его красивые благородные черты исказила жуткая злоба.