Генри Гоббс, покоритель космоса (Кейв) - страница 2

Так зачем же мне тратить время на всю эту муть и писать страницу за страницей — гораздо больше четырех — для человека, который не оценит моего труда и отошлет его назад, приписав, возможно, внизу что-нибудь вроде: «Неплохо, Генри, но тема не раскрыта и поработай над почерком»? Рассказать, что произошло со мной на каникулах, непросто. Воспоминания — серьезная работа, не говоря уже о том, чтобы смотреть слова в словаре. Зачем стараться, если можно подсунуть то, что я писал в прошлом году, и мистер Томас ничего не заметит?

Ответ заключается в том, что я поговорил с одним знакомым, и он сказал, что если я обо всем этом не напишу, то не напишет никто.

Он сам не хочет этого делать, потому что пытается все забыть.

Лейтенант Джонс не будет, потому что пока еще проходит лекарственную терапию и ему не дают ручек и других острых предметов.

Майор Разумофф не может, и это хорошо, потому что, хотя это был несчастный случай, майор мне никогда не нравился.

Так что написать правду придется мне. Это мой долг перед историей.

Это сочинение — абсолютно подлинный отчет о том, что я делал на каникулах. Это хорошая история, а самое лучшее в ней — то, что я здесь и могу сам ее рассказать. Запросто могло получиться по-другому.

В изученной Вселенной четыре тысячи двадцать девять планет (только не спрашивайте меня, как их так точно подсчитали, потому что я не знаю и мистер Томас тоже. Когда я сегодня утром спросил его об этом, он сказал: «Сил моих нет! Если тебе так интересно, посмотри в энциклопедии». Но мне было не так интересно, и я до сих пор не знаю).

В общем, можете забыть о четырех тысячах двадцати восьми из этих планет, в том числе и об интересных вроде Меги и Филиппона, потому что эта история не про них. Она про Омикрон, про который в моем учебнике географии говорится, что это самая маленькая и незначительная планета из известных человеку. Это единственное упоминание об Омикроне на весь учебник. Нас нет даже на карте на обложке, где отмечены остальные планеты.

— Почему тут про нас ничего не говорится? — спросил я мистера Томаса. — Ну, про то, как тут всё, и вообще?

— Мы сами знаем, как тут всё, Генри, — сказал мистер Томас. — Тут и так всё плохо, особенно сейчас, в начале четверти, и еще и читать об этом нам не хочется. Ах, вот наконец и звонок. Отложили учебники… Да не так, Гонзо, где твоя голова? Сил моих нет, я не имел в виду отбивать учебник головой, ты что, совсем с ума сошел?! Вставай, Артур, дай я погляжу. Что ж, не так уж плохо, немного скотча — и все зарастет. Положите Гонзо куда-нибудь туда, где мы не будем об него спотыкаться. Убирайтесь и хорошенько отдохните на перемене. Я-то уж точно постараюсь.