– Мы уже друзья, — сказала я, переводя дыхание.
Филипп пристально всмотрелся в меня.
– Ага. И без фокусов, ясно?
«Мне конец», — мелькнуло в голове, когда за седым затворилась дверь.
Моник вытащила пистолет и села на стул. Я смотрела на нее, она — на меня. По тому, как она обращается с оружием — неловко, словно боясь, что оно взорвется у нее в руках, — я поняла, что она новичок в этом деле, и это прибавило мне смелости.
– Умыться можно? — спросила я.
– Незачем, — ответила она. — Лежите смирно.
Вот вам и новичок. Никогда не недооценивайте людей.
– Что, Принц еще во Франции? — вяло спросила я, когда мне надоело молчать.
Моник пожала плечами. У нее были красивые пальцы, но ногти — обгрызенные и неухоженные.
– Я слышала, он в Европе, но подробностей не знаю.
– И когда ему меня отдадут?
– Скоро. Когда Филипп с ним договорится.
– Сегодня? Завтра?
– Вам что, не терпится умереть? — спросила она сердито.
– И сколько лично вы за меня получите? — не утерпела я.
Моник искоса взглянула на меня.
– Филипп обещал мне два миллиона.
– А он жадный, — заметила я.
– Нет. Но нас же четверо.
– Два миллиона — это тоже неплохо, — рассеянно сказала я, чтобы не дать ей понять, какую важную информацию я от нее получила.
Четверо. Черт возьми, если я справилась с дружком Вероники и ушла от снайпера, почему бы мне не сделать и их всех? Я поймала себя на том, что рассуждаю как заправский убийца.
– А тот, в шапочке, это ваш парень? — полюбопытствовала я.
Моник не поняла. Я повторила свой вопрос.
– Нет, — сказала она. — Об этом я ничего не знаю. Мы нашли вас возле «Трех химер». Вы жили в отеле рядом. Филипп бы вас не тронул, если бы вы сами не напросились. Макс сказал, вы нужны ему живой и по возможности здоровой.
«Три химеры»! Теперь я точно вспомнила, как меня угораздило попасться.
Досыта накатавшись на метро, сделав не меньше дюжины пересадок и убедившись, что за мной никто не следит, я наконец вышла и, найдя телефонную будку, стала листать справочник. В Париже было только одно кафе с названием «Три химеры». Я выдрала листок с адресом и направилась туда.
На вывеске и в самом деле горели пестрыми неоновыми огнями три развеселые химеры, похожие на наклюкавшихся чертиков, а Вероника Ферреро в знакомом мне рыжем парике сидела за столиком, рассеянно щелкая зажигалкой. На мгновение мне показалось, что я смотрюсь в зеркало, — настолько полным было сходство между нами. У нее было мое лицо, и только взгляд был жестче, чем у меня, да очертания ноздрей немного грубее. Не знаю, по этой или по какой другой причине я ощутила неодолимое желание избавиться от нее раз и навсегда. Я сунула руку в сумку и нащупала пистолет. Мне было плевать, что нашу разборку нельзя будет выдать за ссору двух близняшек, не поделивших новую куклу. Я ненавидела Веронику Ферреро, как никого на свете. Она убивала людей, она искалечила мою жизнь. Я имела полное право обойтись с ней так, как она того заслуживала.