Сходство человека в платье камердинера с изображенным на монете профилем было несомненным. То же одутловатое, массивное лицо, нос с горбинкой, та же прическа. Друэ уже не сомневался, что в карете едет король, вернее, спасается бегством из революционного Парижа. Но предпринимать что-либо было поздно — экипаж уже тронулся и поблизости не было никого из тех, кто помог бы его задержать.
Тогда Друэ вскочил на лошадь и во весь опор помчался в Варенн, куда направился экипаж. Он был уверен, что прибудет туда раньше, так как поскакал окольной дорогой, значительно сократившей путь.
В полночь, когда королевский кортеж достиг Ва-ренна, маленький городок уже весь был на ногах. Отныне ему суждено будет войти в историю, а безвестному до этого почтмейстеру стать членом Конвента. Впоследствии он попадет в плен к австрийцам, будет обменен на дочь Людовика XVI, примет участие в заговоре Бабефа, бежит из-под стражи и кончит свои дни где-то в Америке.
По тревоге, поднятой Друэ, вооруженные жители встретили беглецов. Окружили карету, потребовали выйти и тут же убедились, что почтмейстер не ошибся. Правда, король пытался поначалу отрицать свою личность, как, впрочем, и королева, но это им не помогло.
Над городком гудел набат, народ все прибывал, появились, наконец, и национальные гвардейцы.
Ни уговоры Людовика, призывавшего подданных быть верными своему королю, ни его уверения в преданности конституции и народу, ни мольбы Марии-Антуанетты пожалеть ее детей и позволить им продолжить путь — ничто не подействовало.
Вокруг арестованных сверкали сабли и щетинились штыки, раздавались возгласы: «Да здравствует республика!» Послали нарочного в Париж. Вскоре оттуда прибыли комиссары Национального собрания с официальным приказом об аресте. Прочитав его, Мария-Антуанетта, полная негодования и в одночасье поседевшая, обрушилась на них с упреками и угрозами. В припадке ярости схватила этот приказ, бросила его на пол и растоптала. Ее гнев и отчаяние можно понять — она знала, что теперь ей не избежать революционного трибунала.
В 35-м катрене девятой центурии пророк предвещает два происшествия в Тюильри.
Супруг один, оскорбленный, будет увенчан митрой, Когда он вернется, стычка произойдет в Тюильри: Пятью сотнями один предатель будет облагорожен. Нарбон и Сольс, у нас есть масло для наших лезвий.
Здесь названо имя городского главы Варенна и предсказаны события в Тюильри — издевательства над королем и убийство его гвардейцев. Слово «супруг» привязывает этот катрен к пророчеству о Варение и «супружеской чете». В Тюильри в апартаменты Людовика, отделенного от своей семьи, ввалится озлобленная толпа; его заставят надеть на голову революционный колпак, который Нострадамус называет «митрой». Слово «lе thuillе», которое провидец называет «Тюильри», означает «место кирпичей». Когда Нострадамус посещал Париж, на месте, где потом построили дворец, находились печи для обжига кирпича. В августе 1792 года пятьсот восставших парижан взяли штурмом Тюильри.