Гуров понял, что больше нет смысла ходить вокруг да около, и потому начал, как есть:
– У генерала Пахомова убили единственную дочь, и нам со Стасом поручено в кратчайшие сроки задержать убийцу.
– А что, у них там, в Питере, своих полковников не нашлось? – съязвила Мария, но сразу осеклась: – Извини. А сколько ей лет-то было? Молодая?
– Около тридцати.
– Поздний ребенок?
– Поздний и единственный.
– Да… никому не пожелаешь такого… – протянула Мария. – Ты хоть за вещами заедешь?
– Я уже возле дома, но у меня совершенно нет времени. Хорошо, что ты дома, поможешь мне собраться, – сказал Гуров, уже выходя из машины.
– Я скоро, – сказал он Крячко и направился к подъезду, продолжая разговаривать с женой.
Ей не нравились командировки мужа, но Мария оставалась женой опера, и поэтому, когда Гуров вошел в квартиру, она уже укладывала его вещи в дорожную сумку.
Все сборы заняли не больше пяти минут, и вот уже Лев стоит в дверях и, прижимая к себе Марию, шепчет ей на ухо:
– Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Поймаю очередного негодяя и вернусь.
– А потом будут другие негодяи, которых снова придется ловить, и так до бесконечности, – спокойно констатировала Мария, посмотрев на мужа. – Так что не обманывай себя и меня. Это твоя работа.
– Все равно я бы не хотел, чтобы ты расстраивалась, – признался Лев Иванович, прощаясь с женой.
Уже спускаясь по лестнице, он мельком взглянул на часы и понял, что опаздывает. До вылета оставалось меньше часа.
Стас Крячко оказался намного проворнее Гурова. Не прошло и пяти минут, как он уже запихивал свою сумку в багажник казенной «Волги».
– Поехали, поехали! – поторопил он, залезая в салон.
Дорога в аэропорт была еще свободной от пробок, и потому они поспели как раз к регистрации пассажиров. Подхватив сумки, они бросились к стойке, так как им еще надо было отметить свои забронированные места на этом самолете.
Гуров заметил, как изменилось лицо девушки, которая пропускала пассажиров на посадку, когда он сунул ей под нос свое удостоверение. С тех пор как большая часть авиакомпаний перешла в частные руки, к льготным пассажирам относились как к людям второго сорта. Гуров знал это и поэтому относился к ним так же – как белый к неграм.
– Для нас забронировано два места в экономклассе, – немного грубовато сказал Гуров, показывая удостоверение.
– Сейчас посмотрю.
– Вы думаете, что мы можем вас обмануть? – скептически спросил Гуров, заглядывая в список пассажиров.
– Мы обязаны проверять – это наша работа, – искося глянув на него, ответила девушка в синей форме.
Уже в самолете Крячко спросил у Гурова: