— Все верно, ведь вы были тайным поклонником графини… Кто знает, на какие безумства способны тайные поклонники… А амулет вы забрали у своей жертвы…
— Но я веду дневник! Могу дать вам записи! — возразил я.
— Вы могли написать, что угодно… Спешу заметить, вы не единственный подозреваемый…
Эти слова немного успокоили меня.
— Кто еще? — полюбопытствовал я.
— Сам Демин… У него были свои мотивы убить графиню, а добрая компаньонка, предпочтя людской долг, хотела помешать ему… Тогда Демину пришлось сделать выбор… Когда-то графиня отвергла Демина и теперь приняла за его сына… Разумеется, никто не подумает, что, спустя годы, можно сохранить молодость! А ему не надо было класть яд… Вдруг воин Анубиса так и не сумел снести обиды от простой смертной, ведь он человек, хоть и избранный, но он человек, которому свойственны все человеческие чувства…
Голос Лермонтова звучал зловеще.
— Какой вздор! — воскликнул я.
Неужто он сам верит своим словам, оскорбительным для жрецов Анубиса.
— С каких пор вы стали романтиком? — усмехнулся Лермонтов. — Право, вы меняетесь на глазах…
Из записей Александры Смирновой-Россет
Я с непреодолимым волнением жду, развязки двух трагедий. Мишель отметил, что отравить бокал шампанского во время бала мог кто угодно.
— К примеру, Серов, для него это не составило бы труда, — рассуждал Мишель, — говорят, бывали случаи, что он устранял заговорщиков… Ладно, не стоит повторять, все, что болтают в свете…
— Он ухаживал за графиней, но без успеха… — вспомнила я.
— Мне кажется, дело в обществах, которому покровительствовала графиня… Возможно, она увлеклась не таким пустословом, как Воронин… — предположения Мишеля казались мне весьма разумными.
Серов кажется мне весьма зловещей фигурой, но это качество выглядит весьма привлекательно в глазах дам. Даже я иногда проникалась невольным восхищением к человеку в черном. Многие особы млеют от его сурового взора и пугающей улыбки. Стоит ему появиться в обществе, как дамы и барышни начинают шептаться, украдкой поглядывая на Серова, сдерживая кокетливые улыбки. Многие желают, чтобы он покорил их. Возможно, у него были романы, но об этом не знает никто. Имена возлюбленных Серова остались тайной.
— Верно, вам всегда нравились демонические четы, — весело заметил Мишель.
Он умел вызвать мое смущение.
— А о мотиве Воронина даже скучно рассуждать! — воскликнула я. — Это омерзительно!
— Совершенно с вами согласен… Об этом сейчас судачат в свете, каков он негодяй, убивший несчастную даму, дабы не возвращать долги… Светское обвинение уже предъявлено, и мне очень не хочется его опровергать…