— Но как вам удалось догадаться? — задал я вопрос Мишелю, который волновал не только меня.
— Изначально я неверно взглянул на события, все выглядело будто бы целью убийцы была графиня, но дело обстояло иначе… Целью убийцы была Нина, тогда все меняется… Графиня была убита потому, что начала догадываться, кто совершил убийство. Мне также показалось странным публичное возмущение графа, когда он при нас отчитал свою супругу, будто опасаясь за ее жизнь. Хотя графиня не была уверена, но убийца забеспокоился, что вскорости супруга уверится в своих подозрениях. Кому была выгодна смерть Нины?
— Этого мог желать какой-нибудь охотник за артефактами, — предположила Снежинская.
— Но артефакт не был украден, она передала его Гласину, — ответил Лермонтов, кивнув на меня. — Признаюсь, я поначалу заподозрил и его… но у меня возникло сомнение — как Гласин мог разузнать об артефакте, ведь о избранности Нины не знал никто… Графиня воспринимала все ее манеры как причуды мечтательности… а граф… полагаю, многие заметили его преданность своей протестанткой вере…
— Граф был фанатичен! — с презрением произнесла Снежинская. — Вы знаете, что я однажды обнаружила у него в кабинете? Множество книг тематики охоты на ведьм с жуткими гравюрами. А ведь что удивительно, самый пик охоты на ведьм пришелся не на времена католиков-папистов, а на просвещенных протестантов, братьев по вере нашего дорогого графа.
— Невозможно представить, что мракобесы сжигали женщин на кострах во времена зарождения научных открытий! — печально изумился я.
— Некоторые и в наш век решили вернуть времена молота ведьм, — печально заметила Снежинская. — Убила бы негодяя собственноручно!
Рассвет начинался. Потянул прохладный ветерок.
— Мой дом неподалеку, — весело произнесла Снежинская, поежившись от ветра, — приглашаю моих спасителей на чашечку утреннего кофе!
— Как можно отказать героине Жорж Санд! — ответил Лермонтов.
Снежинская оперлась правой рукой на мою руку, а левой на руку Мишеля. Мне подобная манера показалась весьма фривольной. Жорж Санд я не читал. Возможно, новая французская мода, когда барышня прогуливается под руки с двумя мужчинами.
Из журнала Степана Гласина
Я сильно переменился за последние дни, взглянув на многое иначе. Как мог я мечтать об обществе — сборище снобов. А ведь люди, которые кажутся мне действительно интересными, стараются держаться в стороне от этой самовлюбленной толпы, у них свои компании, свои встречи. Как я был глуп.
К моему счастью, в свете одна новость быстро сменяет другую, и обо мне вскорости забыли. На этом моя светская жизнь закончилась, не успев начаться, о чем я совсем не горюю. Я продолжаю служить в былой конторке, не привлекая внимания, от былого тщеславия не осталось и следа.