— Кто может рассказать нам о тайнах древних, — тихо произнесла медиум, — приди к нам…
Она прикрыла глаза, бормоча непонятные фразы. Я перевёл взор на зеркало и едва сдержал крик ужаса. Наши отражения окутала чёрная тень, мгновение — и нас уже не было видно — только чернота и пустота…
Лермонтов схватил со стола подсвечник и бросил в зеркало. Осколки со звоном посыпались на пол.
— Какая неслыханная дерзость! — раздались возмущённые голоса.
Ропот резко прервал властный голос Александры Смирновой.
— Осмелюсь заметить, каждый из нас понимает разумность поступка Лермонтова, — произнесла она.
Врата Дуата едва не открылись, и злобные твари могли проникнуть в наш мир. Представив последствия, я испытал истинный страх. Темный Дуат — темная часть загробного мира, которую мы зовем Адом. Откуда у меня такие мысли? Я не счёл нужным высказать свои суждения. Меня могли бы счесть безумцем.
Все обратили взор на медиума, желая услышать её мнение. Она сидела, обхватив голову руками, её плечи дрожали. Видимо ей стоило больших усилий обратить на нас свой взор.
— Я не знаю, что это было! — прошептала она. — Не знаю…
Медиум быстро поднялась из-за стола и спешно покинула изумлённое собрание.
— Она что-то увидела, — я услышал слова Лермонтова, обращённые к Александре Осиповне.
Признаюсь, мы было жутко. Вернувшись домой, я не сразу смог уснуть, мне чудилось, будто чья-то незримая тень наблюдает за мною. Заснул я под утро, и проспал на службу… Впервые…
Помню, как я нёсся по улице, представляя гнев начальства, который обрушится на мою голову… Но я ошибся… Никто не заметил моего опоздания… Тогда я окончательно убедился в полном безразличии окружающих к своей персоне…
Девушка, разносившая чай, в очередной раз забыла про меня, в чём даже не смутилась.
Возвращаясь домой я вновь клял свою незавидную долю неприметного человека. Эх, будь у меня титул и состояние, я бы легко стал центром внимания и не страдал бы от безразличия окружающих, скрючившись в пыльном кабинете.
У входа в подъезд я увидел человека в изящной форме лакея.
— Здесь живёт господин Гласин? — поинтересовался он.
— Чем обязан? — удивлённо поинтересовался я.
— Его сиятельство ждёт вас на обед, — учтиво произнёс лакей, вручив мне конверт с фамильной печатью.
После мистической ночи меня настигла нежданная слава хранителя египетского артефакта.