– Ну, это для нас пустяки!
– Но – чтобы всё произошло, как условились!
– Всё будет, как в лучших театрах!
Ментарочи, откозыряв, убежал.
Генрих снова опустился на скамью. Он видел, как Ментарочи расставляет людей на плотине, заводит их в бункера. Большинство в форме чернорубашечников. Их Ментарочи ставит на внешние посты, остальных отправляет в окопы и бункера.
– Ну вот, кажется, и всё! Теперь будем ждать высокого гостя! Сколько осталось?
– Двадцать семь минут! – отвечает Генрих, посмотрев на часы.
Слова его заглушает взрыв огромной силы. Замок, высившийся на скале, в противоположном конце долины, словно подскочил и медленно начал оседать.
– Генерал спешит! – встревоженно говорит Генрих.
– А всё-таки жаль замок, хотя он и не наш! Жаль! – вырывается с искренним сожалением у Ментарочи.
В это время раздаётся громкий свист.
– Едут! – восклицает Ментарочи и громко, весело кричит: – Приготовиться!
Все замирают. Генрих делает шаг вперёд.
По дороге к плотине мчатся две машины. Впереди «оппель капитан», позади «хорх».
– Генерал едет вторым! – бросает Генрих. – В его присутствии не забывайте, что вы лишь солдаты.
– Яволь! – широко улыбается Ментарочи.
Машины подъезжают к плотине и останавливаются.
– Все хорошо! – не совсем по форме рапортует Генрих. Бертгольд молча кивает головой. Из передней машины выходит эсэсовец. Шофёры остаются на местах.
– И это вся ваша охрана, герр генерал? – удивляется Генрих.
– Одного я отправил к Лемке с приказом, а третий с тобой. Кстати, где он?
– Я приказал ему охранять вход в туннель. Советовал бы и вам послать своего, я не очень доверяю этим чернорубашечникам.
– Ты прав! В последнюю минуту могут предать! – Бертгольд поворачивается и отдаёт соответствующее распоряжение эсэсовцу и шофёру сопровождающей машины. Шофёр личной машины генерала остаётся на месте.
– Пройдёмся немного! Я условился с Лемке, чтобы он выводил войска из долины ровно в двадцать часов тридцать минут. В нашем распоряжении ещё пятнадцать минут, а с плотины открывается чудесная панорама.
Бертгольд и Генрих медленно идут к плотине. Отойдя несколько шагов, останавливаются.
Бертгольд, облокотившись на перила, рассматривает долину, которую собирается затопить.
– А знаешь, Генрих, мне сейчас вспомнился Нерон. В галерее Германа Геринга я видел картину: Нерон любуется пожаром в Риме. Отличная картина! Особенно хорошо лицо Нерона, оно дышит восторгом, даже наслаждением.
– Скажите, герр генерал, вам не жаль те тысячи людей, которых через несколько минут потопят по вашему приказанию?
– Жаль? Что за глупости!