— Она с ним плохо обращалась? — Торе вспомнилась фотография одинокого маленького мальчика.
Маттиас ответил не сразу, тщательно подбирая слова. Он собирался говорить о частной жизни своих хозяев, которых, похоже, очень уважал, и для него было важно выразиться подобающим образом.
— Скорее она его избегала. Понимаешь, если бы их отношения были нормальными, она бы передала письмо исландской полиции. Оно ощутимо бьет по нервам. — Он сделал короткую паузу и внимательно посмотрел на Тору. — Она хочет с тобой поговорить. Как мать с матерью.
— Со мной?! — изумилась Тора. — Что ей от меня надо? Прощение за плохое отношение к собственному ребенку?
— Она не уточняла. Сказала только, что желала бы с тобой поговорить, но не сейчас. Ей нужно время, чтобы оправиться от шока.
Тора не ответила. Разумеется, если эта женщина будет настаивать, Тора с ней поговорит, но утешать того, кто плохо обращался с ребенком, — нет уж, извините.
— Я не вижу в письме мотива для убийства, — сказала она, меняя тему.
— Я тоже, — мгновенно ответил Маттиас. — В инсценировке, что его якобы послал сам Гаральд, есть какая-то ненормальность, поэтому не исключено, что убийца — психопат.
Тора уставилась на лист.
— А может быть, это намек, что мертвый Гаральд будет преследовать свою мать?
— Зачем? — резонно сказал Маттиас. — Кому нужно так ее мучить?
— Гаральду, разумеется. Если не считать того, что он мертв. Или его умершей сестре. Возможно, мать с ней тоже плохо обращалась.
— Нет, — ответил Маттиас. — С ней плохо не обращались, я могу это засвидетельствовать. Она была светом родительских очей.
— Тогда кто? — Тора запуталась.
— Точно не Хюги. Если только у него не было сообщника.
— Жаль, что утром мы ничего не знали о крови на одежде Хюги. — Тора посмотрела на часы. — Хорошо бы у него самого спросить. Может быть, мне разрешат поговорить с ним по телефону.
Она позвонила в справочную, узнала телефон тюрьмы. Тора напомнила дежурному охраннику, что она представитель защиты и утром встречалась с арестованным. Ей разрешили с ним поговорить, но коротко. Несколько минут нетерпеливого ожидания под аккорды бетховенского «К Элизе», и вот запыхавшийся Хюги у телефона:
— Алло.
— Привет, это Тора Гудмундсдоттир. Я тебя надолго не задержу. Мы забыли спросить насчет крови Гаральда на твоей одежде. Можешь объяснить?
— Это сраное дерьмо! — застонал Хюги. — Полиция меня об этом спрашивала. Понятия не имею, про какую окровавленную футболку они говорят, а про свою одежду я уже объяснял: кровь на ней появилась раньше.
— Как?
— На тусовке в Скерьяфьордюр мы с Гаральдом пошли в туалет, нюхнуть. У него сильно пошла носом кровь, и брызнуло на меня. Туалет крошечный.