Роланд смотрел на огонь, завороженный пляшущими языками пламени. Потом он поднял голову.
«Кто там?»
Томас не услышал ответа, но отец встал и открыл дверь. Сперва Томас подумал, что его привычка говорить с головами на стенах приобрела новый оборот, и он начал говорить с воображаемыми людьми.
«Странно видеть тебя в такой час, – сказал Роланд, отходя к камину вместе с невидимым собеседником. – Я думал, в это время тебя не оторвать от зелий и заклинаний».
Томас потер глаза и увидел, что в комнате кто-то есть. Еще мгновение спустя он удивлялся, как он мог не заметить Флегга. Чародей как всегда был в капюшоне и держал серебряный поднос с двумя бокалами вина.
«Бабьи сплетни, мой король. Заклинания можно читать и днем. Но нужно, конечно, соблюдать обычаи».
Пиво всегда улучшало чувство юмора Роланда – до такой степени, что он часто смеялся над совсем не смешными вещами. Вот и теперь он откинул голову и громко захохотал. Флегг тоже улыбнулся.
«Что это, вино?» – спросил король, отрывисто смеясь.
«Ваш сын еще мальчик, но его уважение к отцу и королю устыдило меня, старика. Я принес вам бокал вина, мой король, чтобы показать, что тоже люблю вас».
Роланд выглядел даже смущенным.
«Не пей, отец!» – вдруг захотелось крикнуть Томасу. Голова Роланда дернулась, будто он услышал.
«Он молодец, мой Питер», – сказал король.
«Да, ваше величество. Все так говорят».
«Правда? – у Роланда был довольный вид. – Они это говорят?»
«Да. Выпьем за это?»
«Нет, отец!» – снова мысленно прокричал Томас, но на этот раз Роланд не услышал. Его лицо сияло любовью к старшему брату Томаса.
«За Питера!» – король поднял бокал.
«За Питера, – согласился Флегг, улыбаясь. – За короля».
Томас вздрогнул. Флегг поднял два разных тоста! Не знаю, почему, но это… Отец!
На этот раз Флегг устремил взгляд к драконьим стеклянным глазам, будто услышал эту мысль. Томас застыл, и глаза чародея, томные и пронизывающие, вновь вернулись к королю.
Они чокнулись и выпили. Когда отец осушил бокал, Томас почувствовал ледяной укол в сердце.
Флегг повернулся на стуле и бросил бокал в камин.
«За Питера!»
«За Питера!» – подхватил Роланд и швырнул следом свой бокал. Разбившись о кирпич, бокал вспыхнул на миг зловещим зеленоватым пламенем.
Роланд поднес ко рту руку, словно собираясь икнуть.
«Странное у тебя вино, – заметил он. – Оно не прокисло?»
«Нет, мой король», – сказал Флегг серьезно, но Томас услышал в его словах усмешку, и ледяное жало еще глубже скользнуло в его сердце. Ему не захотелось смотреть дальше, и он закрыл панели и прокрался к себе. Его бросало то в жар, то в холод. К утру он слег с температурой, а когда он выздоровел, отец был уже мертв, брат заключен в камеру на вершине Иглы, и он объявлен королем в двенадцать лет – Томасом Светоносным. И кто стал его ближайшим советником?