Флегг уложил пакет с оставшимися зернами яда в старую коробочку, убрал ее в стол, отправил туда же щипчики и только после этого пошел к окну глотнуть свежего воздуха.
Мышь спала, коробка была закрыта, неопровержимая улика таилась внутри. Все в порядке.
Направив мизинец на мышь, неподвижно лежащую на столе, Флегг скомандовал:
«Проснись!»
Мышь открыла глаза и пошевелила лапками.
«Бегай».
Мышь забегала кругами.
«Прыгай».
Мышь начала прыгать, как ученая собака, дико вращая при этом бусинками глаз.
«Теперь пей», – Флегг указал пальцем на блюдечко с отравленным медом.
За окном по-прежнему завывал ветер. На окраине города собака разродилась выводком двухголовых щенят.
Мышь стала пить.
«Спи снова», – приказал Флегг, когда мышь выпила достаточно.
Он поспешил в комнаты Питера. Коробочку он спрятал в один из карманов – у чародеев всегда очень много карманов, – а спящую мышь в другой. Он миновал нескольких слуг и шумную компанию пьяных придворных, но его никто не заметил. Он все еще был тусклым.
Комнаты Питера были заперты, но для Флегга это не представляло трудности. Несколько пассов – и дверь отворилась. Комната была пуста – принц все еще со своей подружкой. Флегг не знал о Питере столько, сколько о его брате, но мог догадаться, где тот хранит сокровища, которые ему хочется спрятать.
Флегг направился прямо к книжным полкам и вынул несколько скучных словарей. Пошарив по деревянной стенке, он услышал скрип пружины. Стенка отодвинулась, открыв небольшой тайник, даже не запертый. Там лежали шелковая лента – подарок дамы Питера, пачка ее писем и несколько его писем, которые он не осмелился отправить. Еще там был медальон с портретом матери.
Флегг открыл коробку и очень осторожно надорвал угол пакета. Теперь все выглядело так, будто его прогрызла мышь.
«Ты так плакал, когда потерял эту коробку, милый Питер, – прошептал Флегг, ухмыльнувшись. – Думаю, когда ты ее найдешь, ты будешь плакать еще сильнее».
Он положил в тайник коробку и спящую мышь, закрыл его и поставил обратно книги.
В эту ночь он спал спокойно. Семена зла посеяны, и теперь он может действовать своим любимым способом – за кулисами, не видимый никем.
В следующие три дня король Роланд выглядел здоровей и веселее, чем многие последние годы – так говорили при дворе. Навестив больного брата, Питер рассказал, что оставшиеся волосы отца вдруг изменили цвет и стали из белых серо-стальными, как в его зрелые годы.
Томас улыбнулся, но его снова пробрала дрожь. Он спросил Питера о чем-то, но ему не нужен был ответ; ему нужно было забыть о том последнем странном тосте. Но он не мог.