Девушка с местного радио загородила ему дорогу.
— Мне правда нечего больше сказать, — улыбнулся он.
— Я знаю вашу дочь Линду.
Он остановился.
— Вот как? Откуда?
— Встречались иногда. То тут, то там.
Он попытался сообразить: может, он все-таки где-то ее видел? Может быть, они вместе с Линдой учились в школе?
Словно прочитав его мысли, она покачала головой.
— Мы с вами никогда не виделись, — сказала она, — вы меня не знаете. А с Линдой мы случайно познакомились в Мальмё.
— Вот как, — сказал Курт Валландер, — очень приятно.
— Мне она очень нравится, просто очень. Можно задать вам несколько вопросов?
Курт Валландер повторил все, что уже говорил, в микрофон. Охотнее всего он поговорил бы с ней о Линде, но не решился.
— Передайте ей привет, — сказала она, запихивая диктофон в сумку. — Передайте ей привет от Катрин. Каттис.
— Передам, — сказал Курт Валландер. — Обещаю.
Он вдруг почувствовал грызущую боль в желудке. Что это — голод или тревога?
Довольно, сказал он себе. Пора понять: жена ушла. Пора понять: в его отношениях с Линдой вряд ли что-то можно изменить. Остается терпеливо ждать, пока Линда сама не захочет повидаться. Жизнь такая, какая есть, и другой не станет.
Около шести полицейские собрались снова. Из больницы никаких новостей не было. Курт Валландер поспешно прикинул график ночного дежурства в палате.
— А зачем это? — удивился Ханссон. — Поставь там магнитофон. Любая санитарка может ткнуть кнопку, если старушка вдруг очухается.
— Это необходимо, — заверил Валландер. — Я могу взять на себя смену с полуночи до шести утра. Есть добровольцы подежурить до этого?
Рюдберг кивнул:
— Мне все равно, где сидеть, в больнице или где-нибудь еще.
Курт Валландер обвел всех взглядом. В свете неоновой лампы парни выглядели бледно.
— Ну и куда мы пришли? — спросил он.
— С Ленарпом закончили, — сказал Петерс. Несколько человек под его руководством за день обошли все ленарпские дома. — Никто ничего не видел. Но, может, через пару дней они припомнят что-нибудь? Сейчас они запуганы. Там одни старики да еще какая-то молодая польская семья. Живет там, похоже, нелегально, но я не стал их трогать. Продолжим завтра.
Курт кивнул и поглядел на Рюдберга.
— Полно отпечатков пальцев, — сказал тот. — Может, это что и даст, хотя сомневаюсь. А так — меня больше всего заинтересовал узел.
Курт посмотрел на него вопросительно:
— Узел?
— Узел на удавке.
— И что с этим узлом?
— Странный узелок. Я таких еще не видел.
— А ты удавки-то раньше видел? — поддел его Ханссон, нетерпеливо переминаясь в дверях.
— Видел, — ответил Рюдберг. — Видел, видел. Поглядим, что даст этот узелок.