Курт Валландер рассказал ему об анонимном звонке.
— Как ты считаешь? — спросил он. — Это серьезно?
— Вполне. Во всяком случае, мы обязаны отнестись к этому серьезно.
— Я думаю провести пресс-конференцию после обеда, — сказал Курт Валландер. — Расскажу о Хердине, без имени, понятно. И об этом звонке. Скажу, что слухи об иностранцах не имеют под собой оснований.
— Но это же не так, — сказал Рюдберг.
— Что ты имеешь в виду?
— Женщина же сказала то, что сказала. Плюс аргентинский узел.
— Как ты можешь связать это с убийством, которое, похоже, совершил кто-то из тех, кто знал Лёвгрена как облупленного?
— А вот этого я еще не знаю. Мне кажется, для выводов рановато. А ты так не думаешь?
— Это предварительные выводы, — уточнил Курт Валландер. — Вся наша работа заключается в том, что мы делаем какие-то выводы, которые потом или отбрасываем, или развиваем дальше.
Рюдберг вытянул больную ногу.
— А что ты собираешься делать с утечкой? — спросил он.
— Я скажу все, что я об этом думаю, на совещании. А потом пусть этим займется Бьёрк.
— И что, по-твоему, он предпримет?
— Ровным счетом ничего.
— Вот именно.
Курт развел руками:
— Похоже, тут уж ничего не поделаешь. Вряд ли нам удастся прищемить болтуну язык. Как ты считаешь, телевидение платит осведомителям?
— И даже слишком щедро, — ответил Рюдберг. — Потому у них и нет денег на хорошие программы. — Он встал. — И не забудь одну вещь, — добавил он, уже держась за дверную ручку. — Раз полицейский начал болтать, он будет болтать и дальше.
— Что ты хочешь сказать?
— Возможно, он будет отстаивать версию насчет иностранного следа. А след и в самом деле существует.
— Никакой это не след, — сказал Курт Валландер. — Просто последние слова умирающей женщины, сказанные в полубреду.
Рюдберг пожал плечами:
— Делай как знаешь. Увидимся на совещании.
На совещании все пошло наперекосяк. Валландер решил, что сначала расскажет об утечке информации и о том, какие последствия это может повлечь. Он собирался рассказать коллегам и об анонимном звонке и узнать, что, по их мнению, надо предпринять в этот отпущенный им трехдневный срок. Но едва он заикнулся, что кто-то из присутствующих, похоже, разгласил закрытую информацию и, возможно, даже получил за это деньги, как раздались яростные протесты. Многие полагали, что слухи могли просочиться из больницы. И врач, и медсестры присутствовали, когда Мария пришла в сознание.
Валландер попытался возразить, но каждое его слово встречали в штыки, и, когда наконец началось обсуждение самого следствия, настроение у всех было подавленное. Вчерашнего оптимизма как не бывало. Курт Валландер понял, что начал не с того конца.