- Усерднее, тварь! – схватив её за волосы, норн ткнул несчастную носом в пятна. – А то языком будешь лизать!
- А и правда, Тадеуш, пусть языком полижет, - с готовностью откликнулся его друг.
- Слышала?!
Торха даже не попробовала возразить, сделав то, что от неё хотели.
Потом норны встали и вышли в проходную комнату. Девушка, разумеется, последовала за ними.
Я стояла неподалёку от двери, потому слышала оскорбления, сальные комментарии и унизительные приказы развлекающихся со скуки дворян.
Сжимая кулаки, я забилась в уголок, напоминая себе, чем карается оскорбление норна. А оскорбить хотелось.
По сравнению с той скотиной-Тадеушем виконт Сашер Ратмир альг Тиадей казался светлым духом.
- Чтоб тебя на том свете разодрали все демоны Тьмы! - услышав громкое «Не надо!», я разразилась проклятиями, жалея, что под рукой нет ничего, чем можно убить. А то бы, видит Шоан, вошла бы в соседнюю комнату и прикончила свиней.
Они измываются над ней, а никому и дела нет!
- Будьте прокляты до девятого колена! Чтоб вороны выклевали ваши глаза, а мародёры разграбили могилу! Чтобы вас изнутри съели черви! – гневные слова рвались из горла нескончаемым потоком.
Не выдержав, встала, выхватила из рук оторопевшего хыра не откупоренную бутылку и решительно направилась к двери.
Я не буду это слушать, я не стану этому потворствовать. Пусть убьют, но я помогу этой девушке. Да и для меня мучения рабства кончатся. Всё равно до повешенья не доживу, умру в руках квита. Может, он сжалится и первым же ударом сломает позвоночник. Или меня убьёт дружок Тадеуша.
Подойдя к двери, глубоко вздохнула, перехватила оружие поудобнее и потянулась к дверной ручке.
- Отдай, ненормальная, мне твой труп не нужен!
Бутылку у меня отобрали, ухватили за талию и оттащили подальше.
Я отчаянно впилась ногтями в хозяина, но он был сильнее. Сжав одной рукой оба моих запястья, другой дал пощёчину, отрезвляя мысли.
- Ну, пришла в себя? Не лезь не в своё дело. О себе думай, а не о других. По-хорошему, прямо здесь тебя надо наказать за преступные намерения, но не хочется. Дома поговорим. От себя больше не отпущу, а то опять что-то в голову взбредёт.
Я дёрнулась и сжала зубы от боли – так сильно хозяин стиснул запястья. А потом отпустил, оставив красные следы на коже.
- Все араргцы – сволочи! – в сердцах выкрикнула я. – Бессердечные жестокие твари, продавшие душу Тьме.
Норн сверкнул глазами и прошипел:
- Язык прикуси! Я серьёзно, Зеленоглазка, могу и ударить. Не вынуждай.
Я знала, что серьёзно, но та девушка… Я перестала слышать её причитания, и это пугало ещё больше.