Метнулась к поставленной на пол бутылке… и упала, растянувшись на полу.
Ушибленная лодыжка ныла, как и рука, которую я инстинктивно выставила вперёд. Надеюсь, не сломала.
Все смеются, потешаются надо мной, а мне горько.
Хозяин не помешал мне подняться, и я поняла, почему: Тадеуш с другом вышли.
Теперь я видела всхлипывающую, сидящую на полу полуголую торху с какими-то узорами на теле. Приглядевшись, поняла, что это написано углём имя владельца
Торопливо одевшись, девушка поплелась за хозяином: место торхи – у его ног.
Не говоря ни слова, мой норн приказал следовать за ним. Он был сердит, но, надо отдать должное, больше ни разу не ударил и не оскорбил.
Потом торх выгнали, и мы добрых три часа просидели в душном помещении. Скрасить наше ожидание старались хыры, среди которых было много мальчиков. Догадываюсь, зачем они во дворце…
Все чистые, причёсанные, но от меня не открылся страх в их глазах и следы косметики на лицах – замаскированные синяки, чтобы не смущали гостей. Их ведь тоже бьют… И не только – у взрослых рабов, непригодных для приятного времяпрепровождения, нередки шрамы.
Хыры обмахивали нас гигантскими веерами, приносили воду, некрепкое вино, фрукты и нехитрые закуски.
Разговоры велись, разумеется, о хозяевах и нелёгкой доле личной рабыни.
Не хотелось бы мне участвовать в тех оргиях, которые описывали девушки! Терпеть не могу пьяных мужчин, а целовать пьяного, прикасаться к нему… А ведь такие закрытые попойки в Гридоре – обычное дело, торха же обязана всюду следовать за своим хозяином, если он того пожелает.
- Меня даже в бордель брали, - рассказывала одна, - у жриц любви учиться.
Другая вспоминала, что хозяин иногда одалживал её друзьям. Третья ненавидела ночь за окровавленные простыни – её мучитель действовал, как зверь. Врача вызывал редко, только когда торха не могла самостоятельно встать. Зато с женой был мягок и предупредителен.
Разумеется, жизнь не всех торх была наполнена ужасами и болью. Я слышала рассказы о спокойной размеренной жизни в хозяйском доме, об удовольствии, которое можно испытывать с мужчиной, о детях, подарках, покупках на подаренные деньги.
У некоторых были даже собственные хыры. Они не желали возвращаться на родину – «Что я там забыла? Родные давно мёртвой считают, если сами живы. Там нищета, неустроенное будущее. Замуж выйдешь – не лучше, чем сейчас будет. Думаете, жён не бьют? Ещё как! И мужья, и их братья. А тут пальцем тебя никто, кроме норна не тронет. Если не дура, как любовница жить будешь».
- Меня хозяин устраивает, - возразила в ответ на обвинение норнов в повальной жестокости одна из торх. – В постели мужик хороший. Впрочем, нечасто к себе зовёт, а деньги даёт регулярно. Не бьёт, даже не оскорбляет. Я себе такие вещи купила, которых на свободе не видела. С госпожой общий язык нашли, вместе за покупками ходим. За детишками хозяйскими присматриваю, в школу мальчишек провожаю. Один день в неделю могу делать всё, что захочу. За пределы города свободно выпускают, если надобность есть. Единственное, что плохо, - любовника не заведёшь. Но, думаю, эту проблему я тоже решу.