- А как? – простодушно поинтересовалась я.
- Магия, - пространственно ответил Тьёр. – Ну, слезай, приехали! Тебе что в деревне надо-то? Сегодня день не рыночный, лент не купишь.
- Мне не для себя надо, - скороговоркой ответила я и сползла в снег с лошадиного крупа. И обмерла, увидев виселицу. Вернее, сразу две. На одной болтался скелет, а на другой – какой-то мужчина.
- Не обращай внимания, просто преступник, - равнодушно прокомментировал Тьёр, проследив за моим взглядом. – Бродяга.
Бродяга… Значит, аверд. Значит, и авердов вешают. Но перед этим не бьют до смерти.
Пока я с испугом рассматривала раскачивающийся на ветру труп, маг порылся под плащом и вытащил булавку. Согрел её теплом ладоней, а потом неожиданно взял меня за руку и укол палец. Я вскрикнула и отшатнулась.
Тьёр что-то прошептал над булавкой. Та сверкнула и на миг изменила цвет. Потом повернулся ко мне и протянул платок:
- На, палец перевяжи. Булавку к платью прикрепи. Заговора на час хватит, но дольше мы тут и не задержимся.
Я послушно выполнила указания и посторонилась, пропуская Тьёрна.
Рынок в деревне всё же был. Но не обычный, а рабовладельческий.
На базарной площади продавали десяток хыр обоих полов. Мужчины закованы в колодки и, несмотря на лёгкий мороз, оголены по пояс. Женщины прикованы цепью за ногу к бревну. Все простоволосые и босые. К ним периодически подходили, осматривали зубы, глаза, состояние кожи, интересовались у продавца, что умеют делать. Деал лениво отвечал, жуя табак, и временами одаривал ударами бича тех, кто вздумал плакать или жаловаться на холод. Женщин, правда, били меньше.
При мне купили двух рабов: мужчину и женщину. У мужчины пощупали мускулы и проверили спину – хыр с больной спиной ничего не стоит. Женщину осматривали тщательнее, почти так же, как меня перед торгами, а стоявший рядом торговец заверял, что она ничем не больна, рожала всего дважды, работящая и послушная.
Я отвернулась и выхватила взглядом других хыр, уже имевших хозяев. Дрожа от холода, они таскали воду. У одной было обожжено лицо.
- Эй, поторапливайся, шельма, тебе ещё бельё стирать, - в дверях постоялого двора показался усатый араргец.
При звуке его голоса хыра вздрогнула и чуть не уронила ведро в колодец.
Хозяин это заметил:
- Осторожнее, безрукая тварь! Утопишь – зад под решето распишу.
Когда хыра проходила мимо, сгибаясь под тяжестью вёдер, он наградил её подзатыльником.
Несмотря на жалость, памятуя прошлое, я предпочла пройти мимо.
У меня всего час, за него нужно уломать аптекаря продать капли и купить в довесок каких-нибудь трав на тот случай, если спросят, что я делала в деревне. А ведь обязательно спросят.