Коленом попала: взвыл. Недолгим оказалось удовольствие норна.
Не теряя времени, метнулась к выходу, не заботясь о том, как выгляжу, - не до того. Лишь бы вырваться, спастись от этого похотливого животного!
- Убью, тварь! – проревел с пола Шоанез и, ухватив за лодыжку, повалил на пол.
Рука метнулась к плети, но нанести удар не успела.
- Ещё одно движение – и ты покойник, Шоанез. Впрочем, если ты её тронул, то уже мёртв.
Хозяин! Как же я рада его видеть! Вернее, слышать, потому что лежала лицом вниз.
Шоанез выругался и отпустил меня. Я тут же вскочила на ноги и испуганно прижалась к хозяину. Тому одного взгляда хватило, чтобы определить степень виновности друга.
- Тебе одного раза мало, Шоанез? Я не достаточно ясно выразился? Теперь подам в суд, и ты сядешь в тюрьму. Если будет, кого сажать.
- Лей, он тебя изнасиловал? – спросил норн, встревожено заглядывая в глаза.
- Если да, вы продадите меня? – упавшим голосом поинтересовалась я, жалея, что не вонзила в араргца с чёрно-палевым хвостом тайное оружие, выкованное кузнецом.
- Нет, - мягко улыбнувшись и проведя ребром ладони по щеке, ответил хозяин. – Так он…?
Опустила глаза, пробормотав:
- Чуть-чуть.
Ему всё равно не понять, да и какая разница? А я никто этого не забуду.
Так хочется вымыться, терять себя, сдирая кожу, чтобы избавиться от этой грязи…
- Я сверну шею этому ублюдку! – в ярости прошипел хозяин. – Молись, Шоанез! Молись, чтобы врач не сказал того, что мне не понравится, потому что иначе не доживёшь до суда. А даже если и доживёшь, никогда больше не переступишь порога моего дома.
Шоанез начал возражать, но не успел закончить предложения, получив кулаком в зубы.
Хозяин едва не задушил бывшего друга его же собственной плетью – спасло появление перепуганной норины Мирабель. А так – ещё минута-другая, и рукоять сломала бы шею.
Что было дальше, не знаю: госпожа, прикрыв собственным пальто, отвезла к врачу. Он не нашёл серьёзных повреждений, провёл какую-то процедуру, видимо, чтобы исключить беременность, и дал успокоительное.
Спала в ту ночь в одной постели с госпожой – она сама на этом настояла. Своим спасением я обязана именно ей. Норина Мирабель забеспокоилась, не застав меня у ложи родителей. Она тут же отправилась за мужем, и дальнейшими поисками руководил уже хозяин, поставив на уши всех служащих театра.
Норн вернулся под утро. Я слышала, как он заходил, чувствовала на себе его взгляд, но глаз не открыла. Потом слуги шептались, что в руках норн держал окровавленную шпагу. Так это или нет, сложно сказать: сложно доверять словам заспанной хыры. Но Шоанеза в нашем доме я никогда не видела, хотя судебное разбирательство, кажется, состоялось. Без участия ответчика.