А ещё на рубашке хозяина темнела кровь.
Приносившая ему умываться служанка утверждала, что он был бледен и задумчив. Отказался от её услуг и до завтрака выпил полбутылки рашита.
Заперся в кабинете, полдня что-то писал, потом уехал.
Увидела его только на следующий вечер, когда, более-менее оправившись от потрясения, понемногу приступила к своим обязанностям – застелила хозяину постель.
Норн действительно выглядел измождённым и уставшим. Подошёл, хотел погладить по щеке, но в последний момент передумал – очевидно, почувствовав, как я непроизвольно напряглась.
- Ты у Мирабель спишь?
Кивнула. Госпожа проявила ко мне небывалое внимание, строго-настрого воспротивившись, чтобы после случившегося я оставалась на ночь одна.
- Думаю, она не слишком расстроится, если сегодня ты поспишь у меня. Не бойся, - поспешил добавить он, - ничего не будет. Понимаю, должно пройти время…
Я спала одетой, вернее, в ночной рубашке.
Ложилась на краешке кровати – а под утро проснулась в объятиях хозяина. Шеей ощущала его ровное дыхание, а спиной – тепло тела.
Почувствовав, что я пошевелилась, он во сне ещё крепче прижал к себе.
Кажется, у хозяина были неприятности, во всяком случае, он редко бывал дома, уходя, говорил жене, что по делам службы, а возвращался угрюмым и злым.
Потом к нам зачастили военные, его подчинённые и сослуживцы, и все зачем-то выражали поддержку хозяину.
Побывали в доме и какие-то судейские чиновники, о чём-то беседовали с госпожой. Она вскользь обмолвилась, что это связано с поступком супруга, который мог стоить ему карьеры. Я понимала, речь о Шоанезе, и гадала, жив ли тот. Наверное, лучше чтобы выжил, иначе хозяину не остаться Коннетаблем, да и, возможно, не только им.
Позднее узнала, что в те дни норн был как никогда близок к отставке, но отделался потрёпанными нервами, выговором от Его Величества и выплатой казне и семье бывшего друга некой компенсации. Так как Шоанез сам задолжал Тиадеям, обогатилось только государство. Догадываюсь, хозяин отделался малой кровью.
Арарг планировал карательную операцию против какого-то своевольного мелкого государства. Её поручили возглавить хозяину. Наверное, чтобы утихли страсти, а сам он оказался подальше от столицы. Ну, и в качестве наказания тоже.
Уезжал он в спешке, чуть ли не ночью – этого требовала королевская депеша, попрощался только с женой.
На меня в дни разбирательств хозяин к себе не звал, обращал внимания не больше, чем на других слуг. Я была не в обиде: после происшествия в театре малейшее проявление мужского интереса вызывало страх.