В коридоре столкнулась с хозяином. Он с отсутствующим видом стоял и смотрел на спальню жены. Заметив дочь, теребившую шнуровку моего платья (какая она всё же хорошенькая!), вздрогнул и переменился в лице, будто от острой боли на миг перехватило дыхание.
- Ты улыбаешься, будто Ангелина твой ребёнок, - хозяин подошёл, но на руки малышку брать отказался. – Отнеси её, Лей, не хочу её видеть. Потом. Мирабель как?
- У госпожи истерика, - понимала, что сейчас не время для улыбок, но не могла иначе реагировать на маленькую норину, которой было всё равно, рабыня я или нет. Она ведь не у всех на руках сидела тихо, иногда закатывала такие концерты, а меня принимала.
Норина Ангелина растёт, уже отлично ползает, разговаривает на одной ей понятном языке и интересуется всем на свете. Шнуровку мне таки развязала, хорошо, успела вовремя подхватить платье.
- Успокоительного жене дай. Нет, пусть кто-то другой даст. Графиню нужно позвать, всё-таки её дочь… Пусть успокоит.
- Если хотите, я могу посидеть с госпожой, проследить, чтобы ничего не случилось. Вот только уложу норину Ангелину…
- Нет, не хочу. Пусть сама уснёт. Перестанет думать, станет легче. Ангелину потом принеси – она её любит.
Я кивнула и отнесла девочку в детскую, в манеж, сдав под опеку кормилицы.
В дверях ещё раз улыбнулась и помахала этому очаровательному существу в голубом платьице. Даже не верится, что из таких младенцев вырастают жестокие бессердечные холодные люди.
Остаток дня я поровну поделила между работой и госпожой. Да, она вроде заснула, но не хотелось, чтобы она проснулась наедине со своим горем.
Хозяин к ней больше не заходил: он и раньше не знал, что делать с истериками супруги, а сейчас, будучи потерянным и разбитым, тем более не желал этого слышать. По сути, норн чувствовал то же, что госпожа, только держал эмоции в себе, заглушая их выпивкой и рутинной бумажной работой.
Он не обедал, велев принести ему чего-нибудь в кабинет, а вечером и вовсе ушёл. На всю ночь.
Я же заночевала в спальне госпожи. С трудом удалось заставить её заснуть, только после двойной дозы снотворного. Спала с ней в одной постели, только поверх одеяла: госпоже нужно было к кому-то прижаться, сама попросила. Разумеется, лучше бы к мужу, но муж женился на ней по расчёту, а по расчёту не пожалеешь… Топил горе в рашите.
Утром, ещё до возвращения хозяина, снова заходил врач, прописал лекарства, посоветовал перенести в спальню кроватку ребёнка и передать виконту, чтобы тот больше времени проводил с супругой, говорил комплименты, всячески показывал, что трагедия ничуть не отразилась на его отношении к ней.