– Ты живой или помер? – спросила девочка.
«Уже лучше», – подумал Максимов. Когда мы к чему-то идем и очень хотим прийти – то всегда приходим.
– Живой… – разодрал он склеенные губы. – Ты Варюша Каляжная?
– Ага, – сказала девочка. – А ты кто?
– А я Максимов. Фамилия такая. Частный детектив, агентство «Профиль». Ищу тебя по поручению твоего отца.
– Частный детектив? Прикольно, Максимов… А ты не врешь?
– Могу визитку показать, – ухмыльнулся Максимов. – Вернее, дать потрогать – ее, скорее всего, не вытащили. Вернее, не могу – у меня руки связаны.
– И у меня связаны… Знаешь, Максимов, а ты меня нашел. Молодец.
– Я понял, девочка. Это здорово. «Алмазно» – как говорят наши новые друзья. Послушай, у меня тут в голове небольшой ералаш, соображаю как-то туго… Где мы, не подскажешь?
– Подскажу, – ответила девочка. – Мы с тобой в полной заднице.
– Как здорово, – ухмыльнулся Максимов. – Именно такой оптимистичной я тебя и представлял. О побеге думать будем?
– Давай подумаем, – легко согласилась девочка. – Но учти, из полной задницы так просто не выбраться.
– Ты что-то жуешь?
– Капусту жую, Максимов… Тут несколько вилков – я носом на них наткнулась. Забыли, видать, хозяева.
– А руки связанные не мешают?
– Очень мешают. Да ничего, зубы-то не связанные. А знаешь, ты глубоко прав, отрывать неудобно.
– Кролик, блин… Ты не против, если я тебя Кроликом буду звать?
– Зови как хочешь, Максимов. Меня и отец Кроликом зовет. Хожу по квартире от холодильника к холодильнику, ищу, чего бы пожевать – не от голода, а чтобы рот делом занять.
Максимов невольно засмеялся. Смешного, правда, в ситуации было мало. Бедный ребенок с раннего утра пребывает в связанном виде. Изловчившись, они помогли друг дружке развязаться. Не такая уж сложная работа – искусством плетения узлов бандюганы явно не владели. Пристроившись на корточки, он повторно обшарил карманы. Ничего. Подчистую выгребли, сволочи. Визитная карточка частного детектива, впрочем, в нагрудном кармане сохранилась – не нащупали. Можно пользоваться.
Обретя свободу, Варюша активно затрещала капустой. Максимов тоже не удержался, оторвал лоскут.
– Послушай, Кролик, – сказал он, выплюнув водянистую, отдающую гнильцой массу. – Судя по голосу, ты девица взрослая. Давай говорить серьезно, без экивоков и эвфемизмов.
– Давай, – покладисто согласилась девочка. – Но старайся не употреблять незнакомых слов, не люблю, когда умничают. И учти, на самом деле я еще маленькая. Мне тринадцать лет. Не акселератка. Плакать люблю. Но сегодня все слезы уже выплакались, пока не хочется. Говори, Максимов.