Кравцов, сгорбатившись, сидел за рулем и уныло смолил сигарету. На Максимова глянул безучастно, как на случайного прохожего, раздавил сигарету, запустил двигатель.
– Обрели информацию, Константин Андреевич?
– Выше крыши, Николай Витальевич, – приукрасил Максимов. – В тринадцатой квартире прописана дама, которая, судя по всему, к вашему приключению отношения не имеет.
Кравцов задвигал лицевыми мышцами. Максимов опять поразился, каким же горьким ядом может пропитать мужчину женщина! Что в этом деле определяющее – сила женщины или слабость мужчины? Он сам периодически сталкивался с дамами, с которыми приятно было провести время, и не только за обеденным столом, которые генерировали в организме сладкую дрожь и взывали к немедленным свершениям. Он часто влюблялся, терял голову, но никогда это доброе дело не доводило до столь глубокой депрессии. И ладно кто бы другой на это сподобился. Но серьезный, неглупый, образованный мужчина, женатый на самой красивой женщине региона!.. Кстати, насчет красивой женщины. Давно бы пора уже с ней познакомиться.
– Не печальтесь, Николай Витальевич, – вежливо улыбнулся Максимов. – Через месяц вы обо всем забудете.
– Я уже завтра обо всем забуду, – покосился на него Кравцов.
– Ах, конечно, – вспомнил Максимов. – У вас же смерть по плану. Извините, забыл. Какая дикая фантазия, Николай Витальевич! Взрослый человек! Неужели свежий морозец не выбивает дурь из головы? Послушайте, не пора ли перестать чудить, мнительный вы наш?
– Да ну вас в баню, – зарумянился Кравцов, выводя к трамвайной линии безумно дорогую машину. – Как я буду вам расписывать, что творится у меня на душе? Не писатель, знаете ли. Константин Андреевич, мне сегодня обязательно нужно на работу. В 16:00 важная встреча, от которой зависит благополучие фирмы. Так что больше я вам не помощник. Куда вас довезти?
– Домой довезите, – оживился Максимов. – Чувствую, что пришло время принять душ и переодеться. Прилип я что-то к своей одежде.
От похмелья осталась болезненная тяжесть. Подволакивая ноги, он вошел в подъезд. Покопался в почтовом ящике. Приглашения приобрести муку и сахар по сходным ценам переложил соседям, забрал бумажку с угрозой отключить телефон, если не будет погашена задолженность за межгород (опять Маринка-сорока натрещала), потащился на свой этаж.
Ребенок в доме отсутствовал. Зато стояла елка, которую они нарядили неделю назад. Он сунул голову под кран, терпел, пока голова не превратилась в половинку снежной бабы. Затем забрался в ванну, открыл душ. Скрупулезно брился, с умилением отмечая, что рабочий день в разгаре. Оделся, вытер лужу. Надушился стойким парфюмом. Завершив процедуры, устроился в комнате с чашечкой кофе. Мирно отхлебывал, отрешенно наблюдая, как на елке переливаются и подмигивают гирлянды. Снял гитару со стены, побренчал в тоскливом ля-миноре. Когда минутная стрелка настенных часов коснулась цифры шесть, а часовая зависла между тремя и четырьмя, Максимов спохватился. Информацию надо вытягивать, а не ждать, пока сама придет. У Кравцова через полчаса ответственная встреча. Он придвинул к себе телефон, перевернул страничку в голове и набрал номер.