– Вот и покойник на том свете скажет, – хмуро бросил Лохматов.
– Все, коллеги, – хлопнул Максимов стопкой по столу. – Довольно лирики. Новый год грядет, дело серьезное! Делаем мучительную попытку сосредоточиться. Что у нас в перспективе? Монетизация льгот не по нашу честь – пусть пенсионеры после праздников выходят перекрывать дороги. Пешком ходить будем. Десятидневные каникулы тоже вас, слава богу, не касаются. Безделье вредит. Пятого числа буду крайне польщен увидеть всех на работе. Про цунами в Индийском океане тоже молчу – штука неприятная, но нас не задела.
– Тебе спасибо, – буркнул Вернер. – За нашу невысокую зарплату.
– В излишества не окунешься, – поддержал Лохматов.
– На такие деньги не то что приодеться – прираздеться толком нельзя, – присоединилась к коллегам Екатерина, снискав красивым заявлением тихие аплодисменты. Максимов поморщился.
– Вот и славно, дети мои. Сидите дома, готовьте заливную рыбу, ждите дедушку-дарителя – словом, по возможности достойно встречайте год Петуха.
– Я лучше Снегурочку подожду, – проворчал Вернер. – Есть тут на примете одна снегуристая…
– А тот, кто будет перебивать, выйдет на работу 31 декабря, – строго сказал Максимов. – Остальные не выйдут.
– Звучит-то как… – мечтательно закрыла глаза Екатерина.
– С небольшой поправкой, коллеги. Если сегодня, 30 декабря, до восемнадцати ноль-ноль не нарисуется клиент с важным и неотложным делом, готовый заплатить по десятикратному тарифу…
– Господи… – взметнула руки к потолку Екатерина. – Давайте же молиться со страстью нечеловеческой, чтобы не послали темные силы на наши несчастные головы…
– Не придет, – компетентно заявил Вернер. – Покажите мне такого чудака, кто под Новый год соберется воспользоваться услугами частных сыщиков. Веселиться надо! Праздновать!
– Сплюнь, – опасливо сказал Лохматов.
Вернер сплюнул. Все застыли, охваченные недобрым предчувствием. Тишина воцарилась в офисе. Любаша далеко в приемной стучала по клавиатуре – активная у нее игрушка, развивает физически; жильцы наверху апробировали новую дрель; в телевизоре четыре безголосые, но хорошенькие дивы старательно, но как-то сонно выводили: «Тик-так ходики…»
– Не дотерпим до шести, – со вздохом резюмировал Вернер. – В голый нерв превратимся.
– Плюс загадочное дело супружеской четы Корольковых, – вспомнил Максимов. – Не нравится оно мне, покоя не дает…
Меньше всего он ожидал, что последние слова вызовут бурю веселья, и стены содрогнутся от гомерического хохота. Олежка схватился за живот, пытался что-то сказать, но не мог, Вернер рухнул головой на стол, в припадке веселья сбросил на пол и разбил любимую чашку Лохматова, а Екатерина громко икала, и потребовались усилия всей команды, чтобы вернуть ее к нормальной жизни.