Поход этот окончательно расстроил бедную Матрену, она теперь только плакала и дрожала. Праскева не могла смотреть на ее мучения спокойно и принялась рассказывать о ее снах соседям и родственникам. Те слушали с интересом и сочувствием, но советовали побольше нагружать девочку работой, чтобы у нее не оставалось сил на сны.
Видя, что Матрена боится идти в постель и отказывается спать, Праскева решилась пойти на пепелище сама. Она взяла тяжелый заступ, надела старый сарафан, который не жаль будет выбросить после этого похода, и, взяв дочь за руку, отправилась туда, куда давала себе обещание впредь не возвращаться.
Матрена жила теперь как во сне, в страшном и непонятном сне, который все никак не заканчивался. Когда они с матерью шли по улице в сторону пепелища, их провожали взглядами. Матрена знала, что многие уже считали ее чуть ли не помешанной и сочувствовали ее матери.
С удивлением она заметила, что несколько человек присоединились к ним, захватив заступы, значит, собирались помочь! Среди них было несколько стариков, соседский мальчишка и сестры ее покойного отца.
На самом деле собралась большая толпа, но остальные шли просто поглазеть и посплетничать. Матрена смущенно пряталась за материн подол, но он не мог скрыть ее от любопытных глаз. Она слышала, как ее обсуждают и насмехаются. Голоса сливались в мерный, ровный гул, и если бы не рука матери на плече, она бы, наверное, сбежала отсюда куда глаза глядят и вернулась только ночью, когда никого уже не будет. Правда, копать ночью на пепелище… Уж лучше пусть так!
Сгоревшая часть города зияла черным провалом. Они не были здесь с тех самых пор, как бежали от огня. В огне погибли люди, и все это место выглядело как огромное кладбище, на котором непонятно где могилы, а где тропка между ними. Наступать на ломкий черный уголь было жутковато. Трудно было понять, что именно хрустит у тебя под ногами – то ли кусок деревянного табурета разлетается в пыль, то ли остатки сгоревшего тулупа, а может быть, и чья-то плоть…
Матрена старалась не думать об этом, ступая вслед за матерью по черному праху. Их сгоревший дом выглядел совершенно так же, как и у нее в снах. Но это девочку не удивило. Она была единственной здесь, кто не сомневался в том, что видел, только она понятия не имела, как можно убедить и остальных.
– Ну что, где то место, которое ты видела? – Мать спросила у нее деловито, как будто тут не было никого, кроме них.
– Вот тут, – Матрена ткнула пальцем в сторону, где торчали остатки кирпичной трубы. – Там светилось.
Мать велела ей присесть, а сама, поплевав на руки, взялась за тяжелый заступ и вонзила его в слой пепла и гари.