Груз начинают извлекать отсюда только после того, как все пассажиры уже на берегу, так что у Чайкина было время здесь осмотреться и приискать себе удобное укрытие.
Внизу оказалось довольно темно и зловеще. Захваченные нами две керосиновые лампы не могли охватить большое пространство и делали видимыми скорее нас самих для любого недоброго взгляда из угла.
Отсеки явно загружались без особого порядка. Груза было немного, и для удобства его складывали небольшими островками, по владельцам. Так проще искать и сортировать.
Мелкие ящики и сундуки мы обходили стороной и обращали внимание только на достаточно крупные, в которых мог бы поместиться человек. Здесь было тихо и, кроме нашей возни, был слышен только плеск воды, от которой нас отделяли лишь днище и обшивка.
Нам пришлось вскрыть несколько особенно крупных ящиков, которые глухо простукивались, но не обнаружили ничего, кроме заявленного товара. В последнем отсеке обнаружились рояль и пианино, купленные у частных лиц нижегородским депо музыкальных инструментов. От безысходности я залез даже под крышку рояля. Но там не обнаружилось ничего, кроме струн и молоточков.
Снова я не смог предугадать действий преступника. Помещения были пусты, и сколько ни заглядывали мы в самые темные уголки, это ничего не меняло.
Нижегородский начальник отдал приказ о тщательном досмотре всего парохода, и два десятка полицейских взошли на борт «Ниагары», на которой еще находились служащие самого парохода и матросы. Начался хаос, которого я так надеялся избежать.
Выбравшись на все еще освещенную уходящим солнцем палубу, я снова попытался думать, глядя, как вокруг бесцельно шляются матросы и деловито снуют полицейские. Куда бы еще можно было тут податься? Машинное отделение должно быть изрядным лабиринтом. Оттуда не удастся выбраться в ящике, но там можно, если повезет, пересидеть облаву и выбраться, когда все уляжется. И как я сразу не подумал!
Я попытался быстро отыскать среди окружающих Сашку, помощь которого была бы не лишней, но его и след простыл. Решив, что при таком количестве сотрудников полиции на борту преступнику все равно не удастся улизнуть, я отправился в машинное отделение самостоятельно.
В отличие от грузовых отсеков здесь было нормальное газовое освещение и не так жутко, как там. У самых дверей, прямо на ступеньках, сидели двое прокопченных матросов и курили дешевые папиросы. Они пропустили меня без вопросов. Судя по всему, их мало интересовало, что именно понадобилось полиции на их «Ниагаре».
Я продвигался осторожно. Машинное отделение было небольшое, но из-за большого количества механических устройств, труб для пара, приводившего в движение пароходные колеса, и чего-то еще непонятного казалось настоящим лабиринтом.