Едва вино оказалось на столе, Иван залпом осушил бокал, затем, почти без перерыва, второй и третий. Свистунов от него не отставал. Он быстро подстроился под настроение друга и тоже вошел в азарт. К немалому удивлению Полины, Иван, еще вчера боявшийся огласки, в красках описал Аркадию происшествие. Свистунов одобрил его поведение, тут же вызвался в секунданты и потребовал вторую бутылку, дабы выпить за успех благого дела.
Полина выпила совсем немного, но с непривычки вино ударило ей в голову. Она осмелела и перестала смущаться направленных на нее со всех сторон взглядов. Впрочем, посетители кофейни — в основном мужчины — смотрел и на нее скорее с добродушным любопытством, чем с осуждением. От их взоров ей стало так жарко, что она отважилась снять капор и редингот и осталась в прелестном нежно-желтом платье, со складками на груди и изящными «зубчиками» в основании длинных пышных рукавов.
Провозглашая тост за тостом, Иван — а с ним Свистунов и даже Полина — не забывали бросать презрительно-дерзкие взгляды на Нелидова. Однако, к их непомерной досаде, тот оставался возмутительно спокойным.
— Мой дорогой Жан, нам пора переходить к более решительным действиям, — прошептал Свистунов. Иван кивнул в знак согласия, и Аркадий громко сказал: — Выпьем за то, чтобы небо послало хотя бы немного храбрости малодушным ничтожествам, уклоняющимся от дуэлей!
Его слова были встречены взрывом хохота, а разошедшаяся Полина даже захлопала в ладоши.
— Однако, mon cher, это уже переходит все границы, — негромко заметил спутник Нелидова князь Александр Зорич. — Эти подвыпившие гусары словно с цепи сорвались.
— И не говори, — с усмешкой отвечал Владимир. — Сказать откровенно, я уже устал от их нападок. Черт, и надо же мне было зайти к этой Фонтанж! Теперь молодой Вельский прицепился ко мне, словно репей, и, похоже, не скоро отстанет.
— «Ай, моська, знать она сильна, что лает на слона», — с улыбкой процитировал Зорич.
— Есть и другая пословица: собака лает, барин едет. Правда, это назойливое лаянье начинает действовать мне на нервы. Надо положить этому конец.
— Ты примешь его вызов?
Владимир задумчиво покрутил бокал.
— Нет, — твердо сказал он. — Не приму. Потому что, если мы сойдемся с оружием в руках, я ведь… — он грустно посмотрел на друга, — вероятнее всего, убью его. Он слишком разозлен и наверняка постарается меня прикончить, если я не выстрелю первым. Умирать я пока не хочу. А убить двадцатилетнего мальчишку, только начинающего жить… это чудовищно! Однажды я уже убил такого. Шесть лет прошло, а я все не могу простить себя.