А тот продолжал приводить все новые и новые аргументы: предположим, что пули действительно обнаружили советские. В первые дни войны немцы захватили много нашего оружия. Могли они его использовать в Катыни? Это предположение? Но и версия Андерса — предположение, причем менее достоверное. И еще одно. Катынский лес был любимым местом отдыха жителей Смоленска. До июля сорок первого, когда пришли немцы, там не запрещали устраивать гулянки, лес не был окружен проволокой. Не станет же пан граф утверждать, что пикники в лесу устраивали прямо на свежих могилах. Когда их вскрыли в январе, там находили письма, написанные в сорок первом, газеты сорок первого года. Как у людей убитых в марте сорокового, могли оказаться письма и газеты сорок первого года? Это уже мистика.
Скавронский продолжал упорствовать: «Их можно было подложить». — «Могилы вскрывались в присутствии комиссии. И надо подумать еще вот над чем. Немцы захватили Смоленск в июле сорок первого. А о расстреле польских офицеров заговорили только через два года. Почему? В сорок первом, когда они, так сказать, побеждали, им было не до неизвестных могил в лесах, не до создания комиссий. А в сорок третьем, когда им после Сталинграда пришлось пятиться, отдавать назад захваченные земли, они вдруг воспылали интересом к раскопкам и комиссиям. Зачем? Не для того ли, чтобы замести следы? Да и корреспонденты убедились в достоверности русской версии. А теперь хотелось бы возвратиться к разговору о тех детях. У пана графа есть внуки?» — «Да, пан майор! У одного сына три малыша, у другого — две девочки. Они, слава Езусу, в Канаде». — «В том лагере тоже малыши. Мы постараемся не затруднять вас. Тайники замка понадобятся на день — не больше». — «Я дал слово чести, пан майор!»
На этот раз Братковский не сопровождал Терлыча к графу. Пока Алексей беседовал с хозяином замка, он встретился на обратном пути с Зосей у часовни, что стояла на развилке лесных дорог, недалеко от графского парка. Казимир был встревожен. В первую же минуту встречи он спросил командира, не поведал ли граф, что гестапо ищет какую-то радиостанцию. Зося слышала разговор графа с англичанином, Торпом. Швабы засекли передачи радиостанции. Торп интересовался, работала ли в эти дни радиостанция графа. В те дни передач не было. Торп высказал предположение, что возможно появление русской радиостанции. Так вроде бы считает фон Кугель. «Фон Кугель? Штандартенфюрер? — изумился Терлыч. — Это плохо, товарищ Братковский!» — «Граф интересовался, откуда Торп знает, что думает фон Кугель, — отозвался Казимир, разделявший тревогу командира. — Торп ответил, что Интеллидженс сервис вездесуща и всевидяща». — «Боюсь, что мы наткнулись на «двойников», Казимир. Только кто из них: немец или… Кстати, о нас граф ничего не сказал Торпу?»