Медведи расступились, освобождая проход и приглашая беженцев ступить на свою землю, но те не спешили покидать сияющую молочной белизной плиту.
- Я - Тройен, - представился второй визитёр и тихо добавил: - С нами единороги.
Фраза, произнесённая на грани слышимости, прозвучала оглушительным раскатом грома. Либерийцы разом заговорили, и чаще всего до слуха Светланы долетало: "Не может быть!", "Невозможно!", "Не верю!".
"О единорогах в Либении не слышали лет пятнадцать, - сообщила кошка. - Считалось, что всё их племя погибло от рук вящих, а они, оказывается, в собачьем логове прятались".
- Кто такие вящие? - заинтересовалась Света, но кошка лишь зло зашипела в ответ, непроизвольно выпустив когти и вонзив их в куртку девушки.
- Тихо! - выкрикнула Кийсена, а когда площадью вновь завладела тишина, повторила: - Входите.
Воины опустили мечи, сошли с портального камня и встали рядом с Ирсином, который во все глаза смотрел на засветившуюся фиолетовым светом плиту. Несколько секунд ничего не происходило, а потом камень полыхнул белым и на его гладкой, отливающей ледяной голубизной поверхности возник единорог. Некогда белая пушистая шерсть свалялась серо-бурыми комками, изящную морду пересекал уродливый шрам, рог, надломленный у основания, держался на лбу лишь чудом, а в правом боку зияла кровавая рубленая рана. Рядом с единорогом, то ли поддерживая, то ли обнимая, стоял мальчишка лет пятнадцати в грязной, местами порванной одежде. Длинные белые волосы были собраны в неряшливый хвост, а в голубых, почти прозрачных глазах светились надежда и боль.
- Помогите, пожалуйста, маме… - прошептал он, взглянув в лицо Кийсене, и одновременно с ним заговорил единорог. Голос его был срывающимся и тихим, каждое слово давалось с трудом.
- Я - Лаоре… Единороги… просят землю… Либении… принять… их.
Печальные голубые глаза затянула предсмертная пелена, тонкие изящные ноги подломились. Лаоре рухнула на белую плиту, и по её телу пробежала судорога.
- Мама!!! Нет!!!
Мальчишка упал на тело единорога и зарыдал в голос. Лицо Кийсены по цвету сравнялась с портальным камнем, но она не двинулась с места, словно чего-то ожидая.
- Почему она медлит?! - возмутилась Светлана. - Животное вот-вот умрёт! А она всё о церемониях печётся!
"Никогда не называй единорогов животными, а то наживёшь себе врагов. Целое племя, или сколько там от него осталось! И не души меня в объятьях! Я прекрасно знаю, что ты меня любишь".
- Прости. - Девушка покраснела и ласково погладила кошку. - Просто я не понимаю: чего все ждут?
"Нас часто пытались обмануть таким образом…"