К полудню солнце окончательно выбралось из-за деревьев и зависло прямо над дорогой, нещадно обжигая головы и плечи всадников. Тельвар извлёк из седельной сумки холщовую широкополую шляпу и водрузил её на макушку, а вот пленникам пришлось туго. Туники постельных рабов, больше похожие на платьица, оставляли на растерзание солнечной атаке слишком много кожи. Да и отсутствие нижнего белья не добавляло оптимизма. Потные от жары пленники старались не шевелиться, слиться с седлом, но когда под тобой вприпрыжку шагает лошадка это безнадёжное дело. Эрик, тихо всхлипывая, привстал в стременах и попытался подложить под себя полу туники, и Юлька бросила на него завистливый взгляд. Для неё подобные выкрутасы казались верхом эквилибристики. Покусывая губу, землянка обречённо подскакивала в седле и с ужасающей ясностью представляла, как её пятая точка постепенно превращается в кровоточащую мозоль. "Вот и имей после этого богатую фантазию", - с безнадёжной злобой подумала она и вздрогнула - перед глазами возникла новая картинка: лёжа под каким-то жалким, ободранным кустом она в корчах умирала от заражения крови.
- Проклятый Тельвар, - сорвалось пересохших губ, и Юля кожей почувствовала, как рядом вздрогнул мальчишка.
- Не надо…
- Чего не надо? - Резко тряхнув многоцветными волосами, девушка повернула голову и взглянула на бледное, несчастное лицо Эрика. - Он же специально издевается!
- Это его право. Он хозяин.
- Вот именно! - прошипела землянка. Она понимала, что изливать свой гнев на мальчишку неправильно, но остановиться уже не могла: - Раз хозяин, так пусть заботиться о своём имуществе!
- Но…
- Никаких "но"! После нападения Ташура, пререканий с Тельваром и чёрт знает скольких часов в седле, я хочу есть, пить, спать и опустить пятую точку хотя бы в придорожную лужу, если здесь такие водятся! Или, на худой конец, остановиться и хоть немного отдохнуть от постоянной тряски!
Но Юлиной пламенной речи не суждено было разгореться: гнедая кобылка неожиданно встрепенулась, загарцевала на месте, и мальчишка громко застонал, потом выругался и приподнялся на стременах, уткнувшись лицом в гриву коня. Девушка дёрнулась, едва не свалившись на землю: на тунике Эрика краснели уродливые пятна. Ярко-голубые ногти скребнули по серой шерсти мерина, золотой узор на них вспыхнул и погас. Лютая ненависть вперемешку с бесконечным отчаяньем затопили разум. Невыносимо захотелось курить… И вдруг яркая вспышка эмоций погасла, и забытое, казалось навсегда, спокойствие воцарилось в душе.
- Тельвар! - крикнула Юля, натянула поводья, и робкий конь тотчас замер на месте. Поясница и бёдра горели огнём. Землянке ужасно хотелось скопировать позу Эрика, но она заставила себя восседать прямо: как-никак собиралась спорить с рабовладельцем.