(Снова примечание, сделанное красными чернилами. Существование такой патологии, как эксгибиционизм, категорически противоречит утверждениям одного автора, считающего, что выставлять себя напоказ – обычная склонность всех людей.)
– Нет, ты и в самом деле ни рыба ни мясо, – резко заговорил лжечеловек-ящик хриплым голосом. – Такое тебе предлагают… а ты растерялся… Я б на твоем месте, не раздумывая, согласился.
– А ты здесь будешь торчать как бельмо на глазу.
– Ну и что ж…
– Я на своей собственной шкуре испытал, что такое человек-ящик – мне известно о нем гораздо больше, чем тебе. Когда люди игнорируют человека-ящика, они не знают, что за человек составляет содержимое ящика. А я тебя вижу насквозь. Я даже представляю себе твой взгляд, каким ты сейчас смотришь на меня. Мне противно. Я терпеть не могу, когда за мной постоянно следят.
– Но ведь тебе заплатили пятьдесят тысяч иен.
– Я сам привык подсматривать, но чтобы за мной подсматривали – к этому я не привык…
Лжечеловек-ящик все время покачивался. И вдруг, наклонившись резко вперед, встал во весь рост с легкостью, которую трудно было от него ожидать. Задняя стенка ящика проскребла по стене, и послышался неприятный шуршащий звук, который обычно издает при этом пересохший гофрированный картон. В общем, подделка есть подделка. Она не идет ни в какое сравнение с настоящим ящиком, чуть влажным от долгого употребления.
– Ну ладно, хватит болтать, – веселым голосом сказал лжечеловек-ящик, стоявший широко расставив ноги. Поросшие волосами мускулистые босые ноги. Неужели он без штанов? – Я не так уж голоден, но бросить что-нибудь в рот не откажусь. – Потом он окликнул ее по имени и сказал: – Послушай, покажись-ка ему голой, а?
Я растерялся. Наверно, и она испытала неловкость оттого, что ей приказали раздеться, да еще назвали по имени. Я не решаюсь даже сейчас написать здесь ее имя. Я вновь остро ощутил, как много значит она для меня. Пусть случайно, но поскольку она оказалась единственным человеком противоположного пола, с которым мне удалось наконец встретиться, и у меня не было другого объекта, чтобы сравнивать ее с ним, меня вполне удовлетворяли местоимения, позволяющие различать пол.
– Прямо сейчас?
В голосе, каким она спросила это, не слышалось особого удовольствия. Не было в нем и тени сомнения. Все гладко, будто жирной ладонью гладят яйцо. Так она и в самом деле обнажится без всякого стеснения. Я молчал в полной растерянности. Свело губы, я не мог вымолвить ни слова.
– Не возражаете?
– Не возражаю, но…
Короткий деловой разговор.