— Ну, чего тебе, чего еще?
Молодой человек видел, что он уже надоел отцу, но сказал упрямо, слегка повысив голос:
— Я говорю, что нам нужны передние дворы и нам нужно все, что подобает семье с такими деньгами и с такой хорошей землей, как у нас.
Тогда Ван-Лун проворчал, не выпуская трубки изо рта:
— Земля моя, а ты к ней ни разу не приложил рук.
— Отец мой! — закричал молодой человек, — ты сам хотел, чтобы я стал ученым, а когда я стараюсь вести себя, как подобает сыну землевладельца, ты бранишь меня и хочешь сделать из нас с женой каких-то батраков.
И молодой человек отвернулся стремительно, сделав вид, что хочет разбить голову об искривленную сосну, которая росла посреди двора.
Ван-Лун испугался, как бы молодой человек не повредил себе, потому что он всегда был горячего нрава, и закричал:
— Делай, как хочешь, делай, как хочешь, только оставь меня в покое!
Услышав это, сын быстро вышел, боясь, как бы отец не передумал, и был очень доволен. Нимало не мешкая, он купил столы и стулья из Сунчжоу, резные и гнутые, и занавеси из красного шелка, чтобы повесить их над входом, и вазы, большие и малые, и купил изображения многих прекрасных женщин, чтобы повесить их на стены, и привез диковинные скалы, чтобы украсить ими свой двор, как украшают дворы на Юге, и над всем этим он хлопотал много дней.
Со всей этой возней и хлопотами ему приходилось много раз на дню проходить через передний двор, и, проходя мимо простого народа, он задирал нос, потому что терпеть его не мог. И жильцы во дворе смеялись ему вслед и говорили:
— Он забыл, как пахнет навоз на дворе у его отца!
Но все же никто не осмеливался сказать ему это в лицо, потому что он был сын богача.
Наступил праздник, когда пересматривается и назначается вновь арендная плата, и эти простые люди узнали, что плата за комнаты и дворы, где они живут, очень повысилась, потому что кто-то другой соглашается платить больше, и им пришлось съехать со двора. Потом они узнали, что это сделал сын Ван-Луна, хотя он был хитер и, ничего не сказав им, письменно договорился об этом с сыном старого Хуана, который жил в этим краях; а этот сьн старого господина заботился только о том, как бы получить за свой дом побольше денег.
Простому люду пришлось выбираться, и они выбирались с бранью и жалобами на то, что богачи могут делать, что хотят. Они собрали свой жалкий скарб и ушли, полные злобы, и ворчали, что придут когда-нибудь обратно, как приходят бедняки, когда богачи становятся слишком богаты.
Но ничего этого не слышал Ван-Лун, потому что он был на внутренних дворах и выходил редко: он спал, ел и отдыхал на старости лет, и поручил это дело старшему сыну. А сын его позвал плотников и искусных каменщиков, и они поправили комнаты и лунные ворота, разрушенные простонародьем; и он снова выкопал пруды и купил пятнистых и золотых рыбок, чтобы пустить их туда. И когда все было готово и украсилось, насколько он понимал красоту, он посадил лотосы, и лилии в прудах, и индийский бамбук с красными ягодами, и все другое, что он мог припомнить из виденного им на Юге.