— Правильно говорили.
— Еще музей какой-то хвалили… Как его… Теней, что ли?
— Теней, теней, — с готовностью подтвердила старуха. — Есть такой. Но он отсюда далеко, своими ногами не добраться.
— Почему не добраться? Как же туда попадают?
— По-разному, милок, по-разному… Тебе туда, что ли, надо?
— Не то, чтобы… Но вообще можно. А вы не скажете, как туда добраться?
— Я-то? Пожалуй, что и скажу. Я ведь давно тут сижу. Многие люди мимо проходили, многие заговаривали. А теперь одни голуби остались.
Минька терпеливо ждал, когда старуха станет говорить по делу. С ее колен скатился клубок, и Миньке пришлось за ним нагнуться. Он протянул клубок старухе, но та не замечала, продолжала лопотать:
— Все разбрелись, у всех дел невпроворот, вот и ты уйти торопишься. Только мне, старой, делать нечего, сидеть да разговаривать с тобой! — голос у нее сделался визгливый. Она легко, без старческой медлительности, встала. — Держи клубок, крепко держи! Бросишь его — опутает с головы до ног! А помочь некому, сюда больше никто не приходит, у всех дела! Да и мне пора! — выкрикнув это, старуха расхохоталась, подпрыгнула и улетела, брыкнув ногами.
Минька остался стоять с раскрытым ртом и зажатым в руках теплым клубком. Он чувствовал себя, как солдат, наступивший на мину. Нет, город не ведет его к цели, а старается изо всех сил задержать.
Голуби, как ни в чем ни бывало, бродили по площади. Минька сжал клубок левой рукой, а правой стал шарить в кармане. Там после обеда должна была заваляться корочка хлеба. Была у Миньки привычка прятать куски по карманам. Но станут ли виртуальные голуби реагировать на настоящий корм?
Нащупав хлеб, Минька размял его, и теперь он имел целую пригоршню крошек. Он бросил немного на плиты. Голуби, наверное, исподтишка следили за ним, потому что сразу же увидели его движение и бросились подбирать корм. Следующую порцию Минька рассыпал у самых своих ног. Сначала голуби не решались подойти, но голод — не тетка, и скоро они жадно суетились вокруг Миньки.
Он медленно опустился на корточки. Несколько птиц испуганно вспорхнули вверх. Минька торопливо бросил стае еще щепотку. Ненасытный голод делал голубей смелее. Некоторые уже топтались по минькиным ботинкам. Мальчик протянул им руку с крошками на ладони. Он ждал, когда какой-нибудь особенно бестолковый голубь сядет на нее. Такой вскоре отыскался. Попытавшись сначала хватать крошки на лету, он после нескольких неудачных попыток опустился на ладонь. Минька подождал, пока он усядется попрочней, и быстро сжал пальцы.
Ухватив птицу за лапы, Минька перевел дух. Стая сорвалась было с места, но передумала и осталась подбирать крошки. Минька, все еще сидя на корточках, — ноги затекли и болели, — начал пропихивать лапы пленного голубя между нитками клубка. В результате птица оказалась надежно прикреплена к ловушке.